Град Екатерины - страница 5
Капитан осушил бокал, несколько мгновений постоял с закрытыми глазами и ответил:
— Здоров. Точно. Поехали.
— Куда?
— Покажу место, где плотину ставить будем.
— Василий Никитич, да ты с утра в своем ли уме? Где это видано, чтобы без пробников-то. Давай уж весны дождемся, лед сойдет, грунт размоем, тогда и посмотрим, можно плотину бить али нет.
— Некогда нам ждать, Блюэр. Сейчас место проверим да начнем лес под сваи заготавливать.
Блюэр уставился на Татищева ничего не понимающими глазами. Татищев взглянул на него и начал хохотать. Блюэр стал креститься.
— О Дева Мария!
Татищев взял шубу и шапку и чертыхнулся. Блюэр испуганно пролепетал:
— О майн гот, Василий Никитич, что случилось?
— Да платок шейный куда-то запропастился. Вчера вроде здесь висел. Ну да ладно, поехали.
Татищев вышел первым. За ним семенил ошалевший Блюэр. Они сели в стоящие у конторы сани, и Татищев приказал трогать. Ночью выпал снег. Сани торили путь по белой целине. Немного не доехав до яра на правом берегу, Татищев остановил их и выпрыгнул на снег. Следом за ним, кряхтя, вылез Блюэр.
— Здесь поднимемся. Здесь поположе будет, — бросил Татищев и устремился вверх. Поднявшись на взгорок, он увидел большую ель и подошел к ней. Сзади появился запыхавшийся Блюэр. Татищев всмотрелся в противоположный берег и сказал:
— Здесь!
Блюэр забеспокоился:
— Может, позвать возницу, пусть зарубки сделает. Мало ли что… вдруг потом не найдем место.
— Найду, Иван Иваныч! Это место я даже ночью найду!
Обоз из нескольких подвод проехал по деревне и уперся в таможенный двор перед мостом. Ни объехать, ни обойти. Сидевшие во дворе солдаты при виде обоза встали и начали досмотр. Унтер подошел к вознице, что восседал на первой телеге, поднял рогожу и тоже стал осматривать груз.
— Куда везем?
— В Тобольск, — ответил несловоохотливый мужик.
— Указ о десятине знаете?
— А наше дело маленькое…
— Старшой кто?
С последней телеги спрыгнул «старшой» и подошел к унтер-офицеру.
— Пропускай, начальник! Мы от Демидова. В Тобольск поковку везем.
— Десятина заплочена?
— Да ты не сумлевайся, начальник, порядок знаем. Разберемся. Давай бумагу.
— Больно прыткий ты. Заходи в избу пока. Сейчас посчитаем все, тогда и бумага будет.
Старшой с унтером скрылись в конторе таможни. К вознице подбежал молодой солдат.
— Здоров, кум Савелий!
Возница посмотрел на солдата, сначала удивленно, потом радостно. Обнялись, похлопали друг друга по спинам.
— Здоров и ты, Петруха! Эвон вымахал! Оглоблей не перешибешь. Пошто домой не показываешься? Али зазнался, городским стал?
— Да не, кум Савелий. Я-то бы с радостью. Соскучил по родным местам. Да только кто меня ждет-то? Братан-то вон как радовался, когда меня в рекруты забирали, чуть рожа не треснула. Один на хозяйстве остался. Хузяин!
— Так он, что, к тебе не приезжал вовсе? Кажись, в Тобольск-от не так давно ездил.
— Да не. Он ко мне завсегда заезжат. Тут грех напраслину наводить. Навещает братец-то, навещает.
— Так чего же ты бурчишь на него?
— А так, для порядку!
Оба весело рассмеялись.
— Ты, Петруха, приезжай давай.
Петруха призадумался о чем-то и наконец спросил:
— Ольга-то твоя не родила ли, часом?
Савелий всплеснул руками:
— От голова моя пустая! Да родила, мальчонку родила. Племянника твово. Мне внука, значит. Приедешь — понянчишь. В вашу, михряковску, породу. Федька доволен. В честь батьки Фролом назвал.
— В честь батьки, говоришь, — это хорошо. Ладно уж, тут, как говорится, никуда не денешься. Придется попроведать. Заодно к тяте да к мамке на могилку схожу. А то ить и вправду нехорошо, давно не был.
— Вот и я говорю, племяша потискашь да девок пощупашь. Девок, Петруха, развелось, не поверишь! Да все девахи-то нынче пошли таки справные… Эх, Морозова! Не хошь сама — зови подругу!
Оба зашлись смехом. Петруха махнул рукой.
— Уговорил. Завтра унтеру поставлю с уваженьицем да махну домой на пару-тройку деньков. Эх, кум Савелий, раззадорил ты меня!
Кум оглянулся по сторонам и заговорщицки спросил Петруху:
— Ты как с начальством-то? Ладишь?
Петруха улыбнулся:
— А что, начальник у меня мужик добрый, с ним завсегда договориться можно.