Графиня Салисбюри - страница 46

Лишь только официально стало известно в государстве об отъезде короля, как королева Филиппа, положение здоровья которой предписывало все меры осторожности, — впрочем, по тогдашним нравам, всякое самое невинное развлечение в отсутствии ее супруга, поставлено ей было бы в вину, — удалилась с приближенными ей особами, составлявшими ее двор, в замок Нотингам, находящийся в двадцати милях от Лондона. Где и проводила время в благочестивом чтении, разных рукоделиях и разговорах о рыцарских подвигах с придворными дамами, среди которых постоянной подругой и любимой ее поверенной была Алисса Гранфтон; вопреки природному инстинкту, которым всегда одарены бывают женщины, королева не подозревала в ней своей соперницы.

В один из тех зимних длинных вечеров, когда так приятно сидеть перед пылающим огнем обширного камина, прислушиваясь к вою ветра, гуляющего между зубцов старых башен, и когда старинный знакомец наш Гильом-Монтегю совершал ночной обход свой по стенам крепости, в большой и высокой комнате, в которой были резные дубового дерева карнизы, тяжелые темного цвета занавесы и исполинская кровать, удалившись, чтобы быть свободнее не в словах, но в мыслях, сидели обе подруги, освещенные умирающим светом лампы, недостигавшим до потемнелых от времени карнизов, у тяжелого на искривленных ножках стола, покрытого блестящим ковром, составлявшим свежестью своего шитья резкую противоположность старой материи, которой была обита древняя мебель; обе они сидели, погрузившись в глубокую задумчивость, причина которой, несмотря на различие последствий, была одна и та же: каждая из них думала об исполнении своего обета.

Обет королевы был ужасен. Она поклялась именем Пресвятой Богородицы и Иисуса Христа, распятого на кресте, разрешиться от бремени непременно во Франции, а ежели она не в состоянии будет исполнить этой клятвы, то лишить жизни себя и новорожденного младенца. В первую минуту, предавшись увлечению, она произнесла с твердостью эту клятву, которая принудила и всех присутствующих последовать ее примеру. Но четыре месяца спустя, после этой кровавой минуты, каждое трепетание младенца в ее чреве напоминало матери безумный обет, данный супругу.

Обет Алисы был, напротив, для нее приятен. Она поклялась, в день возвращения из Франции в Англию графа Салисбюри, отдать ему свою руку и сердце. Половина этой клятвы была бесполезна, потому что сердцем ее давно уже владел он, поэтому она с нетерпением, совершенно противоположным нетерпению королевы, ожидала известия из Фландрии о начале военных действий, и задумчивость ее, хотя не так грустна, но все же была глубока и постоянна. Каждая из них равно ожидала решения своей участи, но одна со страхом, а другая с надеждою. И поэтому королева в мечтах своих бродила под облачным серым небом, по пустынным степям, и встречала на пути своем свежие могилы, тогда как Алисса, напротив, носилась беззаботно по коврам свежей зелени, испещренной чудными цветами, благоухающими ароматами, из которых вьют венки для новобрачных.

В эту минуту пробило девять часов на башне замка. С первым ударом колокола, королева вздрогнула, и с ужасом прислушиваясь, считала последующие.

— Семь лет тому назад, — сказала она дрожащим голосом, — в этот самый день, в этот самый час, и в этой самой комнате, где теперь мрак и тишина, было многочисленное шумное общество.

— Кажется, в ней, — сказала в свою очередь Алисса, прерванная в своих мечтаниях словами королевы, и отвечающая скорее на свои мысли, нежели на речь, достигнувшую ее слуха, — кажется, здесь праздновали бракосочетание вашего величества с королем Эдуардом?

— Да, здесь, — отвечала тихо королева, — но я думала о другом ужасном происшествии, случившемся в этой комнате: я говорю о взятии под стражу Мортимера, любовника королевы Изабеллы.

— Я давно слышала об этом происшествии, — сказала Алисса, вздрогнув и осматриваясь кругом со страхом, — и, признаюсь, с тех пор, как мы находимся в этом замке, мне хотелось узнать подробно, как и где это случилось, но так как теперь его величеству угодно было возвратить королеве Изабелле свободу и почести, которыми она прежде пользовалась, никто и не хотел удовлетворить мое любопытства из опасения или, может быть, по неведению. — Потом, после минутного молчания, спросила Алисса, приблизившись к королеве, — и вы думаете, ваше величество, что оно здесь случилось?