Граница - страница 8

— Мало-мало стреляй. Плох будет — мимо. Архар далеко, — сказал он и добродушно улыбнулся. Из-под усов блеснули ровные белые зубы. Держался он свободно и дружески, только иногда добрые глаза его хитровато посматривали на мой маузер.

— Далеко живете, ака? — спросил я.

— Не знаете? Кишлак Рын. Застава недалеко будет. Сары-Сая вся застава знает, — с гордостью сказал он.

Сары-Сай с явным любопытством осмотрел тощих, маленьких архаров, убитых нами, и ничего не сказал, а когда Максимов бросил у наших ног огромного архара, дехканин солидно кивнул головой.

— О, большая! Корош! — Сары-Сай уверенным движением опытного охотника поднял козла за витые рога. — Корош!

Я знал восточный обычай: дарить вещь, которую похвалили.

— Это вам подарок, Сары-Сай, — сказал я, — в знак нашего знакомства.

Дехканин недоумевающе взглянул на меня, очевидно не веря своим ушам. Потом радостно улыбнулся.

— Рахмат! Рахмат! — прижав руки к груди, благодарил он.

Мы взвалили каждый своего архара на плечи, спустились в ущелье и вскоре вышли на дорогу. Хотя козлы были и небольшие, однако нести их оказалось нелегко. К счастью, нас нагнали два красноармейца, который возвращались из наряда. Они переложили архаров на коней.

Около кишлака, близ которого стояла наша застава, Сары-Сай взял своего архара и сказал мне:

— Начальник, идем кибитка? Чай пьем, мало-мало говорим.

Местный обычай гласит: если тебя зовут в гости, обязательно иди, иначе обидишь человека. И я пошел. Максимова я отпустил на заставу.

Кибитка Сары-Сая выглядела очень убого. Голые глиняные стены, закопченный потолок с дырой, через которую выходил дым, маленькое, как амбразура, окошко. На глиняном полу лежало свернутое ватное одеяло, на нем — небрежно брошенный халат, а сверху — книга в толстом кожаном переплете. Посреди кибитки, в углах потухшего очага, стоял жестяной закопченный чайник. Рядом — разостлана старенькая кошма. Сары-Сай жил один: ни жены, ни детей у него не было.

Пока хозяин хлопотал у очага, я поглядывал на коричневый переплет книги. В те годы найти книгу в кибитке бедного человека, да еще в таком далеком кишлаке, было редкостью. Внимательный Сары-Сай заметил мой любопытный взгляд и с присущим ему радушием принес книгу.

— Коран, — таинственно произнес он, — священная книга. Твой не понимает. Арабски писано.

— А вы по-арабски читаете? И в бога… в аллаха верите?

— Арабски читаем… аллаха верим… намаз… — Он задумался, подбирая нужное слово, присел против меня на кошму, поджав по-восточному под себя ноги.

— Сары-Сай, бога ведь нет, — заметил я.

— Ай-ай-ай, начальник… — Дехканин добродушно покачал головой. — Большевик нет — мусульман есть.

— Вы большевиков не любите?

Сары-Сай улыбнулся. Он обнял колени руками и, покачиваясь, взглянул на меня карими проницательными глазами, в которых явно была заметна усмешка.

— Ты хороший человек. Старый Сары-Сай любит таких, — широко улыбнулся он, не сводя с меня своих изучающих глаз. — Давай говорим по душам.

— Давай, — согласился я.

Сары-Сай придвинулся ко мне и, дружески заглядывая в глаза, сказал:

— Совет — хорошо, большевик — хорошо, русский — хорошо, а колхоз — плохо.

— Вы против колхозов? — спросил я, удивленный такой откровенностью и прямотой.

— Нет. Я говорю за колхоз. Всем дехканам говорю: пойдем в колхоз. Не хочет.

— Но колхоз в кишлаке есть! Значит, пошли люди.

Сары-Сай еще ближе придвинулся и, взяв меня за руку, таинственно зашептал:

— Они в глаза — за колхоз, а в душе — против. Мусульман не понимай. Он не скоро пойдет в колхоз. Ожидай мало-мало.

Откровенность Сары-Сая покорила меня и в то же время насторожила. «Кто ты, Сары-Сай? — думал я. — Иногда в твоих словах много наивного, а иной раз я слышу такие фразы, которые выдают, что ты более умен, чем, возможно, хочешь показаться…»

Мы пили чай, закусывали плоской суховатой лепешкой и потихоньку беседовали. Он поведал мне, как в период организации колхоза в ущелье неизвестные люди ранили председателя кишлачного Совета Назаршо. Это было зимой. Сары-Сай обнаружил его полузамерзшего и на ишаке привез в кишлак. Председатель ожил. Его отправили в Хорог. Он до сих пор там в больнице. Полгода лечится. Когда приехала комиссия, стала выяснять, кто пытался убить его, дехкане перепугались и почти все пошли в колхоз. Так, по мнению Сары-Сая, в кишлаке и образовался колхоз. В рассказах его было много странного. И у меня начинало расти чувство недоверия к этому дехканину, читающему коран и агитирующему за колхозы, в которые он сам не верил. И вместе с тем что-то тянуло к нему, и я думал: «Может, это хороший человек, и я ошибаюсь…»