Греческая эпиграмма - страница 9
К Кадму на свадебный пир, пели вы чудную песнь:
«Только прекрасное мило, а что не прекрасно, не мило».
Вот какая неслась песнь из божественных уст.
* * *
Город все тот же, что был, только люди-то в нем уж другие,
Что ни законов, ни прав не уважали досель,
Но, обернув себе бедра потертою козьею шкурой,
Точно олени, паслись за городскою стеной;
Стали теперь господами они, благородные ж нынче
Сделались низкими, Кирн! Кто это может терпеть?
Все друг над другом смеются, обманом проводят друг друга,
Мысли в душе не нося ни о добре, ни о зле.
* * *
Ищем породистых, Кирн, лошадей мы, ослов и баранов,
И чистокровный приплод каждый желает иметь;
Но благородному мужу жену себе низкого рода
Взять ни по чем, коль она много добра принесет.
Женщина также руки богача не отвергнет, хотя бы
Низок он был: предпочтет роду богатство она.
Деньги в почете, и знатный берет себе в жены простую,
Простолюдин — госпожу. Деньги — смеситель родов.
Не удивляйся ж тому, что тускнеет порода сограждан,
Если мешается так доброе племя с дурным.
* * *
Бывшее злом у хороших, в добро превратилось у низких.
Правят насильем они. Нет уже больше стыда.
Несправедливость и наглость теперь торжествуют над правом
И далеко по земле власть простирают свою.
* * *
Зевс, удивляюсь тебе! Все твоей повинуются воле,
Сам ты в почете у всех, силой великой богат,
Взором своим проникаешь ты в сердце и мысль человека,
Нет никого, кто с тобой властью равнялся б, о царь!
Как же, Кронид, допускает твой ум, что судьбою дается
Жребий один и дурным и справедливым мужам,
Тем, чьи стремленья скромны, и тому, кто, готовый к насилью,
Помыслы в сердце таит о беззаконных делах.
* * *
Нет, не дало божество ничего непреложного людям,
Даже пути для того, чтоб угодить божеству.
* * *
Было бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родиться,
Вовсе не видеть лучей ярко светящего дня;
Если ж родился — пройти поскорее ворота Аида
И под землей глубоко в ней погребенным лежать.
* * *
Мнение — людям великое зло, драгоценен лишь опыт;
Многие судят меж тем, мнения больше держась.
* * *
О, как блажен тот и счастлив, кто в темные недра Аида
С миром идет на покой, не искушенный в борьбе,
Кто не дрожал пред врагом, из нужды не свершил преступленья
И испытанью друзей в верности их не подверг.
Скоро за чашей вина забывается горькая бедность,
И не тревожат меня злые наветы врагов;
Но я печалюсь душой, что юность меня покидает,
Плачу о том, что ко мне тяжкая старость идет.
АНАКРЕОНТ
ДАРЫ ДИОНИСУ
С тирсом Геликониада, а следом за нею и Главка,
Вместе с Ксантиппой, спеша к Вакхову хору примкнуть,
Сходят с пригорка. Венки из плюща и плоды винограда
С тучным ягненком несут в дар Дионису они.
МОЛИТВА ГЕРМЕСУ
К Теллию милостив будь и ему, за его приношенье,
Даруй приятную жизнь, Майи божественный сын.
Дай ему в деме прямых и правдивых душой Евонимов
Век свой прожить,[11] получив жребий благой от судьбы.
ЭПИТАФИИ ВОИНАМ
1
Мужествен был Тимокрит, схороненный под этой плитою.
Видно, не храбрых Арей, а малодушных щадит.
2
О силаче Агафоне, погибшем в бою за Абдеру,
Весь этот город, скорбя, громко рыдал у костра,
Ибо среди молодежи, сраженной кровавым Ареем
В вихре жестокой борьбы, не было равных ему.
3
Больше всех бойцов скорблю я о тебе, Аристоклид,
Молодым погиб, спасая край родной от рабства, ты.
НА БРОНЗОВУЮ ТЕЛКУ МИРОНА
Дальше паси свое стадо, пастух, — чтобы телку Мирона,
Словно живую, тебе с прочим скотом не угнать.
ПИРУЮЩИМ
Мил мне не тот, кто, пируя, за полною чашею, речи
Только о тяжбах ведет да о прискорбной войне;
Мил мне, кто, Муз и Киприды благие дары сочетая,
Правилом ставит себе быть веселее в пиру.
СИМОНИД КЕОССКИЙ
ЗЕВСУ — ОСВОБОДИТЕЛЮ[12]
Эллины, силою рук, и Арея, искусством, и смелым
Общим порывом сердец персов изгнав из страны,
В дар от свободной Эллады Освободителю — Зевсу
Некогда здесь возвели этот священный алтарь.
ДАР ПАВСАНИЯ АПОЛЛОНУ
Военачальник Эллады, Павсаний, могучему Фебу,
Войско мидян поразив, памятник этот воздвиг.
ФЕРМОПИЛЬСКИЕ НАДПИСИ[13]
1
Некогда против трехсот мириад здесь сражалось четыре
Тысячи ратных мужей Пелопоннесской земли.