Грибники ходят с ножами - страница 13
Я демонстративно углубился в текст.
— Борзые? — Он кинул снисходительный взгляд на листок. — Давняя... и нелепейшая, надо сказать, его идея! — Мартын усмехнулся.
— Почему же нелепейшая? — Уже назло ему мне хотелось перечить. — Что ж, бедным псам, ни в чем не повинным, оставаться без имени?!
Он как бы проницательно глянул на меня, как бы внезапно открывая во мне еще более ужасные свойства, чем предполагал.
— А вы, оказывается, понятливы! — медленно, как бы не спуская с меня проницательного взгляда, выговорил он.
— Да, я понятлив, понятлив!.. Но что вы хотите этим сказать?!
— Я думаю, вы сами понимаете, что я имею в виду! — как бы добивая меня, выговорил он. Фраза-шедевр, фраза-красавец! Чтоб иметь такую возможность — говорить подобные фразы, он и приволок меня сюда! Ну что ж — замысел ему удался... но только отчасти, надо сказать.
— Да-а... Управляй... Разгоняй... Привлекай. — Он скользнул взглядом по тексту. — Вы довольно быстро поняли, что от вас требуется, мой друг!
Я похолодел. Кинул взгляд на лист... Действительно!.. Управляй! Разгоняй! Привлекай!
— А что вы думаете... клички эти... могут быть... более прогрессивными? Менее реакционными? — пробормотал я.
— Это уж дело вашей совести! — отчеканил он. — И мужества! — добавил он.
Фраза-красавец! Для них он и живет... Он явно дал понять, что он-то тут давно уже ведет смелую деятельность.
— А... ну, мне кажется, я понял. — Я торопливо уселся за машинку, сосредоточился... стал печатать: — Рассуждай... Обсуждай... Выступай... Развивай... Заостряй... Вы примерно это имеете в виду?
Он слегка скучающе осмотрел лист, потом снисходительно кивнул, оторвал самый уголок бумажки с Заостряем, спрятал в карман.
— Ну, это уже ближе... Попробую это пробить! — Он тяжко вздохнул, намекая на всю сложность, опасность и ответственность своей миссии здесь... ответственность перед прогрессивным человечеством — в этом оплоте реакции!
— Ну, спасибо вам! Вы меня буквально спасли! — Я энергично вскочил, как бы пытаясь его обнять, выталкивая к выходу, но он оказался не так прост.
— Но хватит, ради бога, об этом! — Он благодушно махнул рукой на карман, где покоился Заостряй. — Мы с вами прекрасно понимаем, что дело не в этом. Я, собственно, забрел к вам просто так, — шутливо произнес он, — поговорить о душе. Ведь мы же интеллигентные люди!
Вот этого я боялся больше всего! Я испуганно сжался. Уж лучше бы говорить о борзых! А о душе — не приведи господь!.. Знаю я, что у него на душе! Жуткая свалка, которую он принимает за изысканный музей: загадочная Шамбала в Гималаях, раннее христианство, буддизм, телепатия, верчение тарелок, летающие тарелки... что еще? Не в первый раз мне уже встречается такой: со всеми внешними признаками интеллигента — но не интеллигент!
Тем временем он уютно устроился, закинул ногу на ногу. Это надолго!.. Прощай, любимая Танзания, прощай навек!
— Я ведь по образованию тоже искусствовед, — проникновенно заговорил он.
Я-то как раз “тоже инженер”... но говорить этого не стал, чтобы не расширять ахинею.
— И если говорить откровенно (“Зачем?!” — мысленно вскричал я)... если говорить откровенно... — Он сделал многозначительную паузу. — Всерьез я занимаюсь только началом конца прошлого века! Все! — Он вскинул руки жестом измученного славой певца, показывающего зрителям: больше не умоляйте!
Только “началом конца века”! Надо же! Как всем прочим эпохам трагически не повезло!
— Я думаю, вы сами понимаете, — он усмехнулся, зачисляя меня в “свои”, — что заниматься чем-то современным... попросту бессмысленно! — Он эффектно затянулся.
Ну ясно, давно уже ясно... “Разве сейчас что-то существует? Вот прошлые эпохи!..” Если бы знали они, бедные, сколько придется им принять в себя бездельников из нашего века!
— Ну, а тут-то, конкретно, чем вы занимаетесь? — довольно-таки грубо, окончательно теряя терпение, спросил я.
— Тут? — Он устало усмехнулся. — Втолковываю этому, — он мотнул головой, — некоторые наиболее простые тонкости Завета! — Он затянулся.
— А зачем ему Завет? — изумился я. — Его, мне кажется, больше Анти-Дюринг интересует... Рабкрин.