Грибники ходят с ножами - страница 29

^> 

Иностранный крем “После бритья” кончается как-то сразу. Наш — долго еще хлюпает, пузырится и выдает после долгого выжимания какие-то сопли. А этот — отпустит еще довольно сочную уверенную колбаску, и все — больше ни миллиграмма, сколько ни проси!.. Ну что ж — тут все по-другому... и главное — другие запахи... вот, например, этот, в зелененьком флакончике... я отлил, завинтил... И вышел из ванной.

Гага, со слегка опухшими после сна, полуоткрытыми губками, с красноватыми вытаращенными глазками, стоял в дверях кухни, сдирая жестяную нашлепку с баночки пива. Я впервые в эту нашу встречу разглядел его, так сказать, без бутафории — он был такой же тоненький, в такой же белой футболочке и шортиках, как в пионерском лагере, где мы познакомились почти четверть века назад. Но тут был не лагерь — за окном был совершенно другой пейзаж: соседний дом уходил вдаль и ввысь широкими террасами, заросшими кустами, деревьями, гирляндами цветов.

— Так... — поводя тоненьким синеватым носиком, проговорил Гага. — Мазался, падла, моей “Кельнской водой”?

— А ты что — предпочел бы запах родного “Тройного”? — поинтересовался я.

Улыбаясь, мы смотрели друг на друга. Вдруг он быстро приложил палец к губам. Из спальни вышла Рената в махровом халате и, сдержанно поклонившись мне, не глядя на Гагулю, прошла в ванную.

...Дело в том, что мы вчера по случаю нашей с Гагой встречи слегка нарушили с ним режим — не только здешний, немецкий, но и наш, среднерусский.

Началось все довольно культурно: они встретили меня в аэропорту, с ходу радостно сообщив, что в самолете моем обнаружена бомба, которую, однако, удалось обезвредить... Ничего себе начало! Мы с Ренатушкой тут же слегка отметили это радостное событие в стеклянном баре (Гага был за рулем), потом мы вышли на автостоянку — на жару, яркий свет, в заграничную пахучую пестроту.

Потом мы приехали в их скромненькую квартирку, разделись до трусов (кроме, разумеется, Ренатушки) и сели на террасе, расположенной над ухоженным садиком.

Присутствие мое среди друзей, с которыми я без отрыва жил десять лет (с того года, как Ренатушка приехала на стажировку в наш университет), делало все вокруг каким-то понятным, знакомым, незаграничным... словно мы чудом прорвались в какой-то привилегированный, закрытого типа пансионат где-нибудь в Ялте или Зеленогорске и теперь наслаждаемся привилегиями: чистотой, ухоженностью, подстриженными кустами, солнцем и тишиной, копченой ветчиной и баночным пивом. Из своего скромного опыта зарубежных поездок я знал, что странное чувство иной жизни приходит не сразу и, как правило, внезапно, от какого-нибудь пустяка, привычно-незаметного для здешних и абсолютно убойного для тебя. Пока же прежнее мое, предотъездное, возбужденное состояние растягивалось, как резина, и сюда... Я радостно приглядывался, внюхивался, стараясь прорвать пелену, почувствовать, что я прилетел.

Потом, где-то на двенадцатой баночке пива, к Гагуле пришла роскошная идея: немедленно показать мне таиландский ресторан, расположенный прямо вот тут, в этом здании, поднимающемся террасами.

— Пойдем, Ренатушка? — вскакивая, произнес он.

Ренатушка, поджав губы, молчала.

— Но, Игор, — своим слегка гортанным голосом заговорила она. — Тебе же завтра целый день сидеть за рулем!

Я все понял.

— Да зачем? Неохота! Отлично же сидим! — миролюбиво сказал я.

Но Игорек уже завелся — уже вполне по-нашему, почти как в те черные дни, когда Рената, закончив стажировку, жила уже здесь, а его не отпускали даже на конференции, где бы он мог хотя бы встретиться с собственной женой. Но такие издевательства были тогда в порядке вещей — сейчас вроде нормально, но напряженка в душе осталась...

— Рената! — тряся перед своим изможденным детским личиком растопыренными ладошками, завопил Игорек. — Ты что, со своей обычной тупостью не понимаешь, что к нам наконец приехал наш любимый друг?

— Я не меньше тепя люплю Валеру, — волнуясь и слегка обнаруживая акцент, проговорила Рената. — И потому не хочу, чтопы из-за твоих трошаших рук он савтра погип!

— Ты знаешь, что я прекрасно вожу машину — в любом, кстати, состоянии! И все дорожные происшествия, которые с нами случались, происходили исключительно по твоей вине, из-за твоих идиотских советов, которые ты любишь давать под руку!