Гришкин менталитет - страница 8

– Инсаф, слышь, Инсаф. А наш исполняющий-то знал, оказывается, что Бабицкого бандитам отдадут.

Заразительное дело – политика. Инсаф-то помолчит, конечно. Не только для форсу. После вчерашнего не захочешь с Гришкой. Но скоро всё равно отойдёт и уж расправит крылья. И тогда снова – впору телеоператора приглашай.

В ту бытность он сидел совсем по-другому: на стуле, увив ноги в коленях, обхватив их ладонями, сцеплённых между собой замком пальцев; голова откинута, словно башлык дождевика, слегка назад; прищур глаз – в лёгкой самодовольной улыбке.

Это был конец восьмидесятых годов, ознаменованных очередным начинанием, которое отцы отечества ниспослали на головы послушной паствы своей, не подозревавшей ещё тогда, в какую катастрофическую круговерть забросит их стремнина непредсказуемой злодейки-судьбы. Проводники прихотливых идей партии – «водовозы, революцией мобилизованные и призванные», как прозвал их когда-то поэт, окропляли этими идеями головы и сердца своих послушников, состязаясь в славословии и рисуя радужные сюжеты грядущего непременного благообилия. Перестройка, гласность, демократия. Как искренне были распахнуты доверчивые сердца встречь этой благодати!

Кооператив – одно из приголубленных чад той перестройки. А Музафар утвердился председателем одного из таких кооперативов. Выглядел он тогда как распустивший перья индюк.

Перед ним на кровати лежал дедок, как называл Музафар своего паралитика-тестя, долгие годы в рангах руководящего работника служившего верой и правдой государству и людям и по выходе на пенсию полтора десятка лет не уходившего с трудовой стези, пока не сшиб его коварным инсультом тот, кого в просторечье именуем мы кондратием. В раннюю свою бытность дедок отличался организаторским талантом, за что не отпустили его в числе рвавшихся на фронт, но назначили директором МТС – важного подразделения в хозяйственной системе тех лет. А к старости, достань со дна сундука все красные коробочки, которые собирала сюда благоверная супружница, можно бы увидеть, что не у всякого бравого фронтовика утеснена грудь такой коллекцией орденов, медалей и других знаков отличия.Но в описываемый час дедок был немощным, а Музафар перед ним – важная птица. Так смело разговаривал он, рубил ладонью воздух.

– Ну вот скажи, – говорил тогда дедок, – чем ты сейчас занимаешься? Что-то, я вижу, ты всё больше дома пребываешь.

– Чем?

Музафар расцепил руки на коленях, подался корпусом вперёд, словно собираясь клюнуть тестя в лоб.

– Спрашиваешь, чем я занимаюсь? – повторил он вопрос. – Ну, вот ты в молодости, рассказывала мне твоя дочь, как-то работал председателем колхоза. Работал?

– Работал, – кивнул твёрдо дедок.

– Вот и я председатель. Председатель кооператива.

– Ах, вон оно что. Ну и председателем какого такого кооператива ты являешься? Чем вы занимаетесь и сколько, председатель, в твоём кооперативе людей? – упёрся в своём любопытстве дедок. – В моём колхозе насчитывалось без малого триста дворов. Это свыше пятисот человек. И каждый, кроме тех, кто вставал ни свет ни заря и шёл на ферму, каждый на работу являлся не позже восьми часов утра. Я сам позже пяти часов утра никогда не вставал, раньше десяти вечера домой не приходил. Колхозы наши кормили страну. А вы как?

Музафар, теперь уже подперев рукой щёку, снисходительно смотрел на тестя. Мол, мели Емеля, твоя неделя. Стану я перед тобой отчитываться. Мой кооператив, хоть и всего три человека в нём, не ровня твоим пятистам первобытно-общинного строя.

Перед кооперативами, теми, каковым решил укрепить экономическую мощь страны Музафар, развернулись тогда, как живописали те водовозы, широкие перспективы. Государство, чинуши при нём, не обременяя себя трудом – узнать, кто же простирает длань свою, щедро выпрастывали из народной мошны льготные, беспроцентные и, как оказалось впоследствии, безвозвратные ссуды тем кооператорам. Музафар на ссуду-дармовщину приобрёл старый грузовик, съездил разок на нём со своими товарищами в лес за брёвнами для крыши фермы, которую подрядился перекрыть, и даже свозил на рынок соседнего областного центра энергичных, всё ищущих где бы поглубже, женщин-торговок и поставил свое авто на прикол, потому что двигатель у него оказался слишком прожорливым, и вообще, как говорили знатоки, надо было покупать машину не с бензиновым, а с более экономичным – соляровым двигателем.