Гром - страница 41

«Нет, что ни говори, а хозяйка у нас душевная. Вот ведь как о моем сыночке волнуется».

— Твои слова он слышал, значит, скоро вернуться должен, — сквозь сон пробормотала Гэрэл. Вскоре во дворе раздался стук копыт, и Батбаяр вошел в юрту, смахивая с дэла дождевые капли.

— Ты коней в лес загнал? — шепотом спросила Дуламхорло. — Ну и ладно. В дождь они оттуда никуда не уйдут. А если и не будет их поутру — тоже не велика беда. Пусть старая башка сам их разыскивает.

Юноша сбросил мокрую одежду и ткнулся было прилечь под бок к матери.

— Бялзухай! Ложись ко мне. — Голос Дуламхорло чуть дрожал. — Как вечером промокла, так до сих пор никак отогреться не могу. Внутри будто вся заледенела. Да и ты тоже погреешься под сухим дэлом.

Батбаяр был в смятении. Но хозяйский приказ — что божье слово, и юноша осторожно прилег рядом с ахайтан. Дуламхорло прикрыла его полой дэла. Каким же мягким, жарким кажется подбитый мерлушкой дэл, если накрываешься им впервые.

— Бр-р! Ты не то что другого согреть, сам холодный как ледышка, — прошептала Дуламхорло, обняла юношу за шею, притянула к себе. Почувствовав прикосновение ее горячих, упругих грудей, Батбаяр затрепетал. Его обдало сладковато-терпким ароматом женской плоти. По всему телу юноши разлилась жгучая волна. Дуламхорло осторожно коснулась мягкими влажными губами его глаз, прижалась теснее, крепче… Вскоре от ее ласк смятение и робость юноши, еще не испытавшего блаженства женских объятий, растаяло без следа.

Пригревшаяся на лежанке Гэрэл крепко спала.

Едва рассвело, Батбаяр вскочил, натянул влажную еще одежду и отправился к табуну.

Дуламхорло в это утро, как, впрочем, и всегда, вставать не торопилась. Зато бойда поднялся пораньше, отдернул кошму с тоно и, как только Гэрэл ушла на дойку, заглянул в ее юрту.

— Дуламхорло! Пойдем домой, девочка моя. Не забывай, там работа ждет, — заискивающе сказал он.

Дуламхорло притворилась спящей: «Пусть поуговаривает». Потом будто бы через силу открыла глаза, приподнялась, упруго качнув полными грудями, потянулась и села, выставив напоказ свою наготу. Посидев немного, чтобы окончательно укротить престарелого супруга (Аюур был на двадцать лет старше жены), Дуламхорло стала медленно, словно делая одолжение, одеваться.

Дождь прекратился, прояснилось небо, из леса донеслось кукование кукушки.

Во время ливня пропали несколько яловых кобылиц и пять волов. Узнав об этом, Аюур вышел из себя:

— Как чего-нибудь приличного не досчитаешься, значит, воры угнали.

— Что теперь сделаешь? Себя благодарить должны. Зуугинский лама назвал это знамением. Сказал: «Навлекли на себя беду тем, что взяли назад отданное в пожертвование». Вы же сами все ныли: мой гнедой, мой гнедой! Взяли назад — вот теперь и расплачивайтесь, — сказала Дуламхорло.

Поняв, на что намекает жена, Аюур хотел уже было заорать, что, мол, уцепилась, дрянь этакая, за эти слова, чтобы себя оправдать, но сообразил, что ссориться сейчас не в его интересах, и только пригрозил:

— Ну, погоди! Я эту треклятую лошадь на край земли загоню.

Дашдамба с Батбаяром зашли в юрту бойды, выпили по несколько чашек душистого пенного кумыса и, сменив лошадей, поскакали искать пропавший скот. Один объезжал рощи вдоль реки, другой — склоны гор. И кобылиц и волов разыскали еще до наступления темноты и, словно сговорившись заранее, встретились неподалеку от большого Орхонского водопада.

— Ну что, убытка как будто бы нет, — засмеялся, увидев Батбаяра, Дашдамба. Спешившись, они пошли к водопаду. Внизу у воды стояли два китайца купца. В роще куковала кукушка, каждый уголок долины, затянутый сизым туманом, дышал первозданной красотой. Струи воды, переливаясь на солнце, с шумом и грохотом срывались с гребня скалы вниз, а над ними многоцветной короной выгнулась радуга. Батбаяру казалось, что все в округе сотрясается от шума низвергающихся масс воды. Любовавшиеся водопадом китайские торговцы даже глазом не повели на двух подошедших монголов в поношенных дэлах — собака и то удостоилась бы большего внимания. Они достали медные трубки, закурили и, почирикав о чем-то между собой, пошли прочь. Долго смотрел им вслед Дашдамба.