Гроза - страница 15
Что ковыль, что криница.
Мы с тобою вместе мечтали пошляться
по Таврии
(Ну, по Крыму по-русски),
А шляемся по заграницам.
И когда мне скомандует пуля
«не торопиться»
И последний выдох
На снегу воронку выжжет
(Ты должен выжить,
Я хочу, чтобы ты выжил),
Ты прости мне тогда, что я не писал
тебе писем.
А за нами женщины наши,
И годы наши босые,
И стихи наши,
И юность,
И январские рассветы.
А леса за нами,
А поля за нами —
Россия!
И наверно, земшарная Республика Советов!
Вот не вышло письма.
Не вышло письма,
Какое там!
Но я напишу,
Повинен.
Ведь я понимаю,
Трубач «тари-тари-та» трубит:
«По койкам!»
И ветра сухие на Западной Украине.
Декабрь 1940
«О чистая моя мечта…»
О чистая моя мечта,
Какою ты оскоминой платила
За то, что правота моя — не та,
И то, что выдумал, не воплотилось.
Пройти по вечеру и обнаружить вдруг,
Что фонари качаются, как идолы,
И что листы кленовые вокруг,
Как кисти рук отрубленных, раскиданы,
Как чертовщиной древнею плело
От медленно плывущих расстояний,
Как двуедин, как обречен на слом
И, может быть, затем и постоянен
Весь ритуал тоски.
О детство в легких зернышках росы,
Пройди по лютикам подошвами босыми,
Не повторись! Из множества Россий
Я эту заповедь зову Россией.
Тепло ты мое земное!
Надо же так родиться.
Ты слышишь: шумит за мною
Горчайшая традиция.
Конец 1940
«Нам лечь, где лечь…»
Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
…………………………………………
И, задохнувшись «Интернационалом»,
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть
в анналы,
И даже близким славы не сыскать.
Апрель 1941
«Однажды ночью в армянской сакле…»
Однажды ночью в армянской сакле
Приснилась мне жена.
Капли капали. Потом иссякли,
Потом была тишина.
И версты, долгие версты разлуки
Ручными легли у ног,
И я с уважением потрогал руки,
Которыми столько мог.
А ты мне привиделась жилкой каждой,
Каждым бликом в глазах,
Такой, какою случилась однажды,
Четыре года назад.
И я подумал, что много напутал,
А все-таки так прожил,
Что ночи припомнишь, а ночи как будто
На веки веков хороши.
Пыхнешь папиросой — выплывут стены,
Притушишь, пустив кольцо,—
И снова тебе матерьяльная темень
Навалится на лицо.
А счастье живет на пыльных дорогах,
Хохочет в толпе ребят,
Такое глазастое, такое строгое,
Похожее на тебя.
И мне наплевать, что давно пора бы
Романтике моей умирать,
А я живу по свистящей параболе,
Как брошенный бумеранг.
Чужая жизнь, чужое небо,
Протяжный чужой дождь.
Но где бы я не жил, но где бы я не был,
Ты от меня не уйдешь.
Так ночью однажды в армянской сакле
Приснилась мне жена.
Капли капали. Потом иссякли,
Потом была тишина.
1941
ПЕРВАЯ ТРЕТЬ
…В последних числах сентября…
Пушкин
…Треть пути за кормой,И борта поседели от пены…Из ранних стихов Владимира
Из романа в стихах
Глава I
…Современники садят сады.Воздух в комнаты! Окна настежь!Ты стоишь на пороге беды.За четыре шага от счастья…Из ранних стихов Владимира
1
В последних числах января
Он дописал свою поэму.
Из дебрей вылезшая тема,
Трактуя горе и моря,
Любовь, разлуку, якоря,
Ломала ноги о коряги.
Едва ль он тему покорял,
Скорее тема покоряла.
Но, как бы ни было, она,
Поэма то есть, стала пачкой
Листов исписанных.
Финал,
однако, ставящий задачи.
В тот день он получил письмо
В тонах изысканно-любезных.
Олег писал, что-де восьмой
Проходит месяц,
Что-де бездна
Стихов, обид и новостей,
Что нету поводов для злости,
Что он сегодня ждет гостей,
Когда желает сам быть гостем.
…3
Взбежав по лестнице на третий,
Знакомый с стародавних пор,
Он понял, что спокойно встретит