Грузинские романтики - страница 36
Сладость нальешь —
Радость найдешь.
Пей на здоровье.
1842
ЗЛОБНЫЙ ДУХ
Кто навязал тебя мне, супостата,
Куда ты заведешь меня, вожак?
Что сделал ты с моей душой, проклятый!
Что с верою моею сделал, враг?
Ты это ли мне обещал вначале,
Когда ты обольщал меня, смутьян?
Твой вольный мир блаженства без печали,
Твой рай, суленный столько раз, — обман.
Где эти обещанья все? Поведай!
И как могли нежданно ослабеть
И уж не действуют твои беседы?
Где это всё? Где это всё? Ответь!
Будь проклят день, когда твоим обетам
Пожертвовал я сердца чистотой,
В чаду страстей, тобою подогретом,
И в вихре выдумки твоей пустой.
Уйди и скройся, искуситель лживый!
По милости твоей мне свет не мил,
Ты в цвете лет растлил души порывы.
О, горе тем, кого ты соблазнил!
1843
«Вытру слезы средь самого пыла…»
Вытру слезы средь самого пыла
И богине своей, и врагу.
Пламя сердца, как ладан кадила,
Не щадя своих сил, разожгу.
Светозарность ее мне на горе,
В нем она неповинна сама.
Я премудрость ловлю в ее взоре
И схожу от восторга с ума.
Как ей не поклоняться с любовью?
Красоте ее имени нет.
Только ради ее славословья
Я оставлю в поэзии след.
1843
ЧИНАРА
На берегу могучая чинара
Над кручею раскинулась шатром —
Тенистое убежище от жара,
Приют полураздумий-полудрем.
Шумит Кура, чинару в колыбели
Качает ветер, шелестит листва.
Едва ли это шум без цели:
В нем слышатся какие-то слова.
Как любящий возлюбленную, яро
Целует корни дерева Кура,
Но горделиво высится чинара,
Чуть-чуть качая головой шатра.
Повеет ветер — и одною дрожью
Забьются и чинара и река.
Как будто всё у них одно и то же,
Одна и та же тайна и тоска.
1844
«Осенний ветер у меня в саду…»
Осенний ветер у меня в саду
Сломал нежнейший из цветов на грядке,
И я никак в сознанье не приду,
Тоска в душе, и мысли в беспорядке.
Тоска не только в том, что он в грязи,
А был мне чем-то непонятным дорог, —
Шаг осени услышал я вблизи,
Отцветшей жизни помертвелый шорох.
<1845>
«Ты самое большое чудо божье…»
Ты самое большое чудо божье.
Так не губи меня красой своей.
Родителям я в мире всех дороже —
У нас в семье нет больше сыновей.
Я человек простой и немудрящий.
Подруга — бурка мне, а брат — кинжал.
Но будь со мною ты — в дремучей чаще
Мне б целый мир с тобой принадлежал.
10 января 1845
СУДЬБА ГРУЗИИ
Поэма
Посвящение кахетинцам
Кахетинцам, истинным грузинам,
Маленького Каха землякам,
Эта речь о времени старинном,
О царе, навеки близком нам.
Образ гордости и славы нашей,
Как он видится мне самому,
Посвящаю вашему бесстрашью,
Жизнерадостности и уму.
И когда у вас заходят чаши
И раздастся величаний гром
На торжественной пирушке вашей,
Помяните автора добром.
Часть первая
«Господи, спаси и дай победу!
Свой народ тебе я предаю,
Ты ведь знаешь сам, какие беды
Обступили Грузию твою.
Господи, враги неисчислимы.
Помоги нам, Боже, в эти дни.
Пронеси свой гнев Господень мимо,
Грузию спаси и сохрани», —
Так молился в лагерной палатке
Царь Ираклий, рвением горя.
Были жарки накануне схватки
Слезы сокрушенного царя.
На Крцаниси для отпора шаху
Стало войско твердою ногой.
Здесь придется Маленькому
Каху Силами помериться с Агой.
С юга показались персияне.
Небо в эти страшные часы
Изливало на поле сиянье
В блеске всей полуденной красы.
Царь сказал: «Гляди, моя дружина,
Как заносчив нечестивый враг.
Слушай, воинство мое! Грузины,
Судьбы Грузии у вас в руках.
Отдадим ей всё, что только можно.
Я надел, как вы, простой доспех.
Ныне выяснится непреложно,
Кто отчизну любит больше всех».
— «Счастье, — отвечало войско хором, —
Что ты сам здоров и невредим.
Стыд робеть таким волкам матерым
С бравым предводителем таким!
Только ты живи и долгоденствуй.
За тебя отрадно умереть:
Что нам враг, когда для нас блаженство
Знать тебя в живых и лицезреть».
Царь был рад ответу ополченья.
Тут его любили, как отца.
Трубы затрубили наступленье.
Встрепенулись ратников сердца.
Кто, заслышав эти переливы,
Не захочет броситься вперед?!
В чьей душе, и в самой боязливой,
Звук трубы отваги не зажжет?
Разгорелся жаркий бой. Грузины
Ринулись на персов, словно львы.
Кровь ручьями хлынула в низины
И в Куру чрез луговые рвы.
Обе стороны схватились близко,
Бьются и не замечают ран.
Тут весь цвет страны — Тамаз Энисский,