Хабаров. Амурский землепроходец - страница 18
— И это знаешь. Своя рука-то небось отыскалась в воеводской канцелярии?
— Не всё ли тебе равно?
— Об этом ты мог узнать только от кого-нибудь из воеводского окружения.
— Мне сорока на хвосте принесла, — отозвался шуткой Максим и вдруг спросил: — Взял бы ты меня на службу, Ерофей?
— Подумаю. В ночлеге нуждаешься?
— Вестимо.
— Тогда располагайся в бане на задворках. В ней ещё не выветрилось тепло. Мы с братом сегодня парились.
— Добро. В бане так в бане. Я ведь проголодался.
— Мой человек принесёт тебе еду.
Когда Максим удалился, Ерофей спросил брата:
— Помнишь его?
— Как не помнить, — Никифор с неподдельным любопытством вслушивался в разговор Ерофея с незваным гостем, сказал с укоризной: — И охота тебе с таким связываться?
— Наверное, нужда и обиды довели его до разбоя на большой дороге. Может, ещё и приобщится мужик к полезному делу.
— Дай-то Бог. Но держи, брат, с ним ухо востро.
— Пожалуй, ты прав. Надо предупредить его, чтобы без нужды усадьбы не покидал да приставам на глаза не попадался.
Братья Хабаровы были заняты покупкой охотничьего снаряжения и припасов на дорогу. Максим, которого Ерофей Павлович согласился принять в свою команду, отсиживался дома. Из Устюга отплыл большой караван с государевыми людьми, повёрстанными в сибирскую службу. Предводительствовал ими казачий сотник, направлявшийся к новому месту службы в Тобольск. Отплывали и дощаники купцов и промышленников.
Хабаровы столкнулись с неожиданными трудностями. Вся их ватага состояла из четырёх человек, и ей было не под силу самостоятельно управляться с гружёным судном. В нелёгком пути приходилось преодолевать волоки, стремнины, мелководья, неоднократно разгружать и вновь загружать судно. Напрашивался вопрос: не нанять ли для такой цели людей. Но посильны ли такие расходы? Здравая мысль подсказывала, что можно пристать к каравану богатого промышленника и в качестве платы за проезд трудиться вместе с его ватагой.
Герасим Югов, снаряжаясь в Мангазею, пристально присматривался к Ерофею Хабарову, угадывал, о чём тот думает, догадывался о его сомнениях и в конце концов предложил:
— Не желаешь ли плыть с моим караваном?
— А какова плата за проезд?
— Станешь помогать моим людям. Перетаскивать дощаники на волоках, браться за вёсла, перетаскивать груз вручную, коли судно село на мель. Твой труд — твоя плата за проезд. А достигнем Мангазеи — шагай на все четыре стороны. Станешь вольной птицей.
Ерофей Павлович согласился с предложением Герасима Югова, владельца трёх дощаников.
Сперва шли Двиной вниз по течению. Потом вошли в Вычегду. Пришлось взяться за вёсла и подыматься вверх по этой реке. Большую остановку сделали у Соли Вычегодской, где находились палаты Строганова, первого богатея Русского Севера. Этой семье принадлежали огромные лесные и земельные угодья, соляные варницы, широкая торговля на Русском Севере и в Сибири. Строгановы пользовались покровительством царского двора и были освобождены от всяких торговых пошлин.
О щедрости и хлебосольстве Строгановых ходили легенды. Обычно эту щедрость и хлебосольство испытывали на себе государевы люди, отправлявшиеся на сибирскую службу.
Герасим решил нанести визит старому Строганову, главе его семейства, но подумал, что являться одному к такой высокой особе не пристало и взял с собой Ерофея Хабарова, прихватив и помощника из своих людей. Когда подошли к огромным строгановским палатам, Герасим заметил:
— Зело роскошная хоромина, что скажешь, Ерофей?
— С размахом построена, — отозвался Хабаров.
Старый Строганов встретил гостей в домашнем измазанном халате, неопрятный, непричёсанный, недружелюбно сверлил посетителей тяжёлым взглядом.
— Чего нужно, мужики?
— Справляется о твоём здоровье батюшка мой, — сказал Югов, — наказал поклониться тебе и привет передать.
— Кто такой твой батюшка? Что-то запамятовал.
— Юговы мы. Батюшка лодейный двор держит. Наши струги, дощаники по всем северным рекам плавают.
— Ах, этот Югов. Теперь припоминаю. Вы все сыновья его, что ли?
— Только я его сын, — уточнил Герасим.