Хасинто. Книга 1 - страница 43

Но хватит глазеть по сторонам! Для Хасинто главное смотреть на сеньора, видеть только его и всегда находиться неподалеку.

Де Лара и шестеро кабальерос теснили группу сарацинов. Дон Иньиго сбросил одного копьем. Пронзил или нет, отсюда не видать. Ну и ладно. Все равно спешенный рыцарь — воин лишь наполовину. Еще один мавр пал: де Лара убил его лошадь, и она придавила своего наездника.

А вот и Гонсало поразил противника — рассек мечом шею. Быстро и красиво.

Другие воины тоже не отставали, хотя теперь их вместе с эскудеро оставалось четверо: двое спешены или мертвы. Но сарацинов еще меньше — всего трое. Еще чуть-чуть, и рыцари их одолеют, затем бросятся на помощь другим. Скорей бы!

Дьявол! Неверные успели раньше! Аж семь всадников бросились на выручку своим. Против десятка врагов сеньору не устоять…

Хасинто быстрым взглядом окинул битву: все воины еще заняты своими противниками, только оруженосцы — такие, как он и Диего, — стоят позади, наблюдая за своими сеньорами. Рыцари же, поглощенные боем, не замечают, что дону Иньиго грозит опасность.

Хасинто не может просто так стоять и смотреть, как де Лара с четырьмя всадниками воюет против сарацинов, коих в два раза больше! Пусть Эстрелла не пала, копье не сломалось, меч и щит целы, и все-таки… Он спать ночами не сможет, если сеньора убьют или, что вероятнее, пленят! Какой же он эскудеро, если останется жив и свободен, когда господин будет мертв или в плену? Такого позора он себе никогда не простит!

Хасинто повернул голову и столкнулся взглядами с Диего. В черных как маслины глазах друга сверкала решимость. Похоже, им владели те же мысли, что и Хасинто. Слов не понадобилось. Они едва заметно кивнули друг другу, оставили запасных коней на милость Господа и, пришпорив собственных, понеслись на помощь сеньору.

Лишь бы успеть, пока не случилось непоправимое!

Ветер бил в глаза так, что они слезились. Крики рыцарей становились все громче и, несмотря на шлем, иногда в общем гаме различались отдельные возгласы.

— Malparido!

— Кастилья!

— Аллаху акбар!

— Гори в аду!

Они с Диего оказались в гуще схватки. Чтобы прорваться к сеньору, нужно было справиться с тремя сарацинами, что неслись навстречу, преграждая путь. Проклятье! А их только двое!

Двое? Нет! К ним с Диего пристраивались другие рыцари: тоже заметили, что требуется помощь. Слава Сант-Яго!

Принять удар меча на щит. Уклониться от копья. Самому ударить! Язычник тоже уклонился, гори он в пекле! Какой-то лучник выпустил в Хасинто стрелу, она скользнула по кольчуге, з-зараза! Хоть на миг, но отвлекла.

Круговерть, такая круговерть — ничего не понять. Мысли не успевают за телом. Рука наносит удары, рука поднимает щит, а ноги и язык приказывают Валеросо. Осознание же приходит лишь через мгновения.

Кто-то сбоку занес над Хасинто меч. Нет спасения, ведь напротив другой противник — с копьем. С двумя не сладить. Но хотя бы одного дьявола нужно повергнуть, прежде чем пасть самому!

— Умри! — зарычал он.

Приняв вражеское копье на щит, резко увел его в сторону, одновременно выбросил вперед свое. Из проткнутой шеи сарацина багровым водопадом хлынула кровь, тело вылетело из седла и, перекувырнувшись, шлепнулось на землю. Но почему сам Хасинто до сих пор жив? Где другой мавр, с мечом?

Хасинто развернулся. Как раз чтобы увидеть: Чебито спешил второго врага. Чебито! Конечно, вассал по воспитанию, служивший еще отцу, не мог бросить его в беде!

Наконец удалось пробиться к дону Иньиго. Они успели. Де Лара, хвала создателю, был жив и, кажется, не ранен.

Хасинто, не раздумывая, бросился на сарацина — одного из тех, кто угрожал сеньору и его воинам. То же сделали другие рыцари и Диего.

Сверкали на солнце рдяные от крови лезвия мечей и наконечники копий, блестели шлемы, развевались плюмажи и вымпелы. Мелькали лица, плясали кони, иногда пытаясь укусить противников или ударить копытами их лошадей.

На Хасинто ринулся очередной враг — высокий, широкоплечий и явно бывалый. Его удары едва удавалось отражать, самому же не довелось нанести ни одного: защититься бы успеть, и то ладно.

Правую руку, плечо, половину спины пронзила острая как игла боль, пальцы онемели, сами собой разжались, не в силах удержать копье. В голове зазвенело, заскрежетало, будто внутри черепа железо билось о железо, перед глазами все поплыло и размазалось, смешалось в пестрый клубок. Седло ушло куда-то вбок, Хасинто же заскользил вниз, и вниз, и вниз… Миг — и он столкнулся с чем-то широким и как металл жестким. Это земля.