Хэппи Энд - страница 18
Ладно, прости уж, Кла, опять я обмочил твою жилетку… Но ты сама виновата. Ибо первая начала: и про плечо, и про жилетку. Так же, как с объяснениями «по пунктам». По-видимому, я действительно не творец, не в состоянии генерировать идеи. Зато с удовольствием краду чужие (твои, например) и нагло ими пользуюсь. Давай назовем меня «разработчиком». Ну, не «плагиатором» же!
Выгляни в окошко: погодка-то разыгралась, холодно, ветер мерзкий, разве что дождя пока нет, а нам на завтра только этого и не хватало. Их привезут из морга на кладбище в час дня, мне к этому времени надо там быть. За тобой заехать, старушка? Для нас обоих день будет нелегким, но, увы, придется через это пройти… Постарайся хотя бы выспаться. У тебя коньячок тот еще остался?
Паша, последнее твоё письмо заставило меня немедленно взять себя в руки… Или, по крайней мере, попытаться. Прости, что не отзывалась в эти дни: тоска загрызла. Любимый человек погиб, понимаете? Не знаю, как меня за это время с работы не попросили, столь мало я там соображала. Никогда даже в голову не приходило, что могу так долго не спать — сколько уже ночей. Слава Богу, сегодня суббота. Вернее, «уж полночь бьёт», значит, — воскресенье. Если бы не твои последние откровения, я, может быть, забылась бы, заснула, наконец. Но тебе сейчас, кажется, ещё хуже, чем мне, поэтому я чувствую, что мне пора приходить в себя. Что случилось, то свершилось. Когда-то, маленькая, я не понимала, что такое «быльём поросло». Вот и теперь то, что произошло, не укладывается в голове. И странно, что жизнь продолжается. Не моя (моя кончена, что бы ты об этом ни думал), а вообще.
Слушай, как ты отважился ночевать там? Герой! Мне и подумать страшно, не то, чтобы ночевать, а к гаражу подъехать. Забыть хочу! Чтоб ничего не мучило память. Вот так, головой под одеяло, — и никогда больше не проснуться. Паша, ничего не помогает! Как же спастись от проклятых мыслей! А теперь ещё твой последний рассказ. Час от часу не легче!
Ты, как будто, не и-мэйл, а роман пишешь. С продолжением. Павлуша, умоляю тебя, не верь Кириллу! Держись, как только можешь, не поддавайся на его провокации. Он, конечно, красавчик, но всегда был какой-то порченый. Это мне надо было приютить мальчика, да я сама-то в таком состоянии… Даже не сообразила забрать мальчика, эгоистка. Думала только о собственной боли, ненавижу себя за это.
Чувствую, что подошёл момент, когда правду, только правду и ничего, окромя. Так вот, история с Олегом тянется не два и не три, а как в сказках: семь лет. Вряд ли, кто здесь об этом знает: Олег старался не афишировать, а я — что я? Всё и всегда было, как считал нужным или, ежели угодно, желал он.
Мы с Олегом познакомились ещё в Москве. А ты, небось, и не знал? Ах, как давно состоялась эта первая встреча! В другой жизни, где не было ничего, кроме надежд. А здесь — всё. Только надежда испарилась. Итак, познакомились семь лет назад. Олег мечтал уехать, я уезжала. Помнишь анекдот: еврейская жена не роскошь, а средство передвижения? Ну вот. Договорились о фиктивном браке. Кирюшке теперь пятнадцать, значит, тогда было восемь лет. Всё правильно: мы поженились двадцать пятого сентября, ещё шутили, «двадцать пятое — первый день», а тридцатого сентября у мальчишки день рождения. И исполнилось ему тогда восемь лет. Ребёнок был худенький, прозрачный и постоянно врал. Даже, если говорил правду, то казалось, что лжёт. Знаешь, голова всегда опущена… Взгляд исподлобья…
Рос без матери… Это ты знаешь. Олег был отцом по мере своего понимания, то есть, как положено в России: лупил для острастки, но считал, что в меру. Ты не представляешь, сколько раз я становилась стеной. Он старался являть «суровую, но справедливость», а я Кирюшку так жалела! При этом, ты не думай, что Олег — изверг. Как другие, так и он. Там же вообще всё работало, складывалось, настраивалось на то, чтобы сделать из человека ничтожество. Вот и система воспитания в первых рядах… А сейчас кому-то из родителей предъяви, так каждый скажет, что это было нормой. Ведь только здесь поняли, что творили там. А там не ведали. А что я, мачеха могла? Даже и не то, чтобы Олег на ребёнке срывал зло: просто считал, что так нужно воспитывать. По-мужски, так сказать. В результате, мальчишка обманывал всех и всегда, даже со мной вёл себя подозрительно. Даже — потому что меня вроде любил. А скорее, был благодарен за то, что я его постоянно защищала, что бы он ни сотворил. Ох, и творил же — конечно, тоже не ведая чего, — ужас!