Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - страница 11

Они ушли. Пола огляделась. Как в сказке. Все что пожелаешь. Готовая исполнить ее приказания Арлет, вещи, которые она захотела взять с собой из Бауэкса, и еще многое такое, о чем она даже не смела мечтать. Она и предположить не могла, что так много можно привезти на корабле! Ролло подумал обо всем. Дева Мария! Как же она сможет разложить и разместить хотя бы самое необходимое? Арлет начала ловко помогать ей. Вдруг Пола поняла, что кроме Арлет и Дионисия она больше ни с кем не сможет поговорить по-французски. Она села и разрыдалась. Как только она успокоилась, Арлет повела ее в кладовку. Такого она не видела ни разу в жизни! Вдоль стен, на полу, свешиваясь с потолка, — везде сокровища. Сундуки ломились от золота и серебра. Браслеты, кольца, цепи, чаши, распятия. Расшитые золотом, украшенные драгоценными камнями одежды, ткани всевозможных сортов, шелковые мантильи и бобровые шкуры. «Скоро здесь окажется медвежья шуба моего отца, не иначе, — подумала Пола. — И это все награблено, привезено сюда из замков, соборов и монастырей!» Она взяла в руки драгоценную вышивку. «Кому принадлежала эта прекрасная вещь? Как беззащитно и непрочно все в этом мире!» Потом она спросила, почему нигде нет ни запоров, ни замков.

— В лагере невозможно украсть, — отвечала Арлет, — вора сейчас же повесят. Если кто-то посторонний что-то унесет, далеко ему не уйти, он обязательно вернется, чтобы занять свое место на виселице. Рядом с нами живет машк Ботто, чуть поодаль — другие ярлы, многие со своими семьями, и никто никогда не запирает дверей…

Пола с большим интересом наблюдала за праздничным пиром. Оказывается, норманны — страстные любители вина и пива. Подавали и хмельной мед. Женщины пили не меньше мужчин. Рога с напитками опустошались с превеликой поспешностью. Если кому-то не удавалось выпить в один прием, его поднимали на смех. Пили то за одного воина, то за другого и Полу заставляли выпивать все до дна. Ей наливали красное вино. Казалось, застолью не будет конца. А как же они ели, эти язычники! Впивались в огромные куски мяса, рукава окунали в блюдо, кости швыряли под стол. Съедали по целой птице, а половинка считалась маленьким кусочком. На закуску принесли сушеную рыбу. Пола попробовала какое-то мясо, на вкус необыкновенно странное. Повернувшись к Дионисию, она нарисовала в воздухе знак вопроса. Он понял и крикнул в ответ:

— Медведь! От медвежьего мяса они надеются стать сильнее!

Есть больше не хотелось. Всюду толпились люди, на стенах горели факелы, в очаге полыхал огонь. Сильно, дурманяще пахло какое-то растение. Было невероятно душно и жарко. Глаза слезились от пара и дыма. Голова шла кругом. Временами Пола переставала понимать, где она и почему попала сюда. К ней подходили, пили за ее здоровье. Она не запоминала имен, не могла взять в толк, о чем с ней говорят. Она думала только об одном: скоро ей придется выполнить обязанности наложницы. Ролло нравился ей, и в то же время она страшилась того неведомого, что предстояло пережить. Вконец измученная, она почти заснула, но быстро очнулась. Ролло стоял возле нее. «Начинается», — подумала она с замиранием сердца. Но он громко сказал:

— Девочка устала. Ей надо прийти в себя и отдохнуть. Брат Дионисий проводит ее. Она желает всем вам спокойной ночи.

Все стали прощаться с ней, Ролло поцеловал ее в щеку. Повинуясь сильному, неосознанному душевному порыву, она неожиданно для самой себя низко поклонилась ему. Она, дочь графа, привыкшая видеть перед собой склоненные головы слуг.

Когда они вышли из многолюдного зала, она расправила плечи, полной грудью вдохнула вечернюю прохладу и свежесть. Столько всего случилось! Вся ее прежняя жизнь теперь казалась ей пустой и скучной по сравнению с одним, таким длинным и трудным сегодняшним днем. Рядом шел Дионисий. Во время пира ей больше всего хотелось побыть одной, а сейчас она не спешила отпустить его. Ей надо было многое обсудить. Спросить, понимает ли он, как хорошо поступил Ролло, когда отправил ее отдыхать.

— Извини, я тебя задерживаю. Ты недоволен, что ушел оттуда.