Химия чувств - страница 53
— Мам, все нормально. — Я поставила стакан и взяла ее за руку. — Ты же болела.
— Да, так и Фредерик говорит, — согласилась она. — Но все же мне прямо не по себе становится, когда я думаю о том, сколько тебе пришлось взвалить на себя.
— Ничего страшного, — уверила ее я. Но у меня мелькнула и мысль: «Фредерик»? Не «доктор Хайд»? Это не зря показалось мне странным — или все пациенты так к врачу обращаются? — Ты, главное, поправляйся, — добавила я, — а за меня не беспокойся. Все в порядке.
— Джилл, ты сильная девочка. — Мама стиснула мою руку, язык у нее уже начал заплетаться. — Спасибо тебе за твою заботу. И поблагодари еще сына Фредерика…
— Тристена, — напомнила ей я. Он ее настолько одурманил, что она даже имя его забыла?'
— Да, Тристена. — У мамы перехватило дыхание и, к моему огромному удивлению, по щеке побежала слеза. — Если бы ты не попросила его уладить дело… Не знаю, лежала ли бы я сейчас здесь, — сказала она прочувствованно. — Ты не представляешь, я же чуть не сдалась…
— Мам, не говори так! — воскликнула я. — Ты бы не…
— Не знаю, — ответила она. — Но теперь тебе волноваться не о чем. Сейчас последние месяцы мне уже кажутся страшным сном. Я ничего с собой не сделаю, уже нет.
Мое горло словно тисками сжали, я начала задыхаться.
Мама делать глупости не собиралась. А вот Тристен мог — и прямо сегодня. Возможно, он глотал опасный раствор прямо в этот самый момент…
Мой взгляд снова метнулся на часы. Почти пятнадцать минут одиннадцатого.
— Джилл, когда увидишь его, передай, — добавила мама сонным голосом, по которому я уже научилась понимать, что лекарство подействовало, — что я никогда не забуду, что он для меня сделал. Фредерик сказал, что Тристен его так настойчиво уговаривал меня взять, что он просто не смог отказать… — Ее голос стих — сказалось действие таблеток, горячего супа, к тому же она столько сил потратила на эту откровенность.
— Обязательно, мам, — пообещала я, забыв обо всем, что Тристен ей сделал. Я встала. Мне было плохо, меня охватили ужас и жалость. Я не попыталась его остановить, и его смерть действительно будет на моей совести. — Я пойду.
— Куда? — сонно пробормотала мама.
— Выйду, — сказала я. — Надо поблагодарить Тристена — немедленно!
Думаю, мама даже не осознала, что я ушла. Закрыв за собой дверь ее спальни, я рванула по коридору, остановившись на секунду только для того, чтобы схватить рюкзак и скрепку со стола. По пути я молилась, чтобы не опоздать.
Глава 41 Тристен
Школьный замок поддался мне с трудом. У меня страшно дрожали руки, но не потому, что я боялся возможного исхода сегодняшнего вечера, а из-за того, что я прочел в дневнике отца.
Это был черновик журнальной статьи. Видимо, планировалась, что она станет шедевром. Исследование психических отклонений не кого иного, как самого доктора Фредерика Хайда. Доктор в роли пациента — и одновременно спасителя. По этому тексту я понял, что моего отца больше нет — несколько месяцев назад зверь полностью завладел им, и я живу под одной крышей с чудовищем.
Я сунул скрепку в замок. Пальцы наконец повиновались мне, и я вошел.
Мой отец со свойственным ему высокомерием был уверен, что сможет победить эту тварь с помощью одного самоанализа и аптечного арсенала.
Закрыв за собой дверь, я прорвался в школу, где в это время царила полная тишина, и в моих мыслях вспыхивали особенно поразившие меня цитаты из отцовской статьи.
Я пришел к выводу, что у Хайдов действительно есть определенное генетическое отклонение… Сны становятся ярче… Регрессионная терапия оказалась неэффективной… Но я уверен в том, что решение найдено…
В этой хронике я нашел результаты его многомесячного самоанализа и способы, к которым прибегал отец, чтобы контролировать свою страшную субличность, так стремительно лезущую наружу. Анализ прерывался пространными вставками, посвященными пациентам, которые, как казалось отцу, страдали подобным недугом, и длительному воздействию определенных химических веществ на организм человека.
Статья еще требовала доработки и редактуры, но текст был мощным, в нем сквозили самоуверенность отца, а также его азарт и готовность бросить вызов монстру и победить его. Отец ни на секунду не усомнился в том, что победа будет за ним, хотя я по его же записям видел, как он сдает позиции.