Хиндустанский волк - страница 17

стр.




25 февраля 1912 года. Порт Красноводск.



Пароход «Геок-Тепе» покидает Красноводский залив.


 Под форштевнем ледяная шуга. Навигация на Каспии официально еще не начиналась. Был прогноз, что в ночь Каспий встанет. Астраханский порт еще не освободился ото льда. Был  риск. Была надежда, что пароход успеет прорваться к Баку, доставить для нужд «Персидской экспедиции» военный груз, а уж там и дозимует.



Кудашев не один. Вместе с ним отплывает его новый подчиненный телеграфист Владимир Гагринский. Гагринский простился со своей супругой Геленой еще в Асхабаде. Поднявшись на борт транспорта, на палубе не задержался, сразу проследовал в каюту.



Кудашев в цивильном. Мундир пришлось оставить дома. Ротмистру Отдельного корпуса жандармов Кудашеву Александру Георгиевичу уже никогда не увидеть себя в зеркале в синем мундире с аксельбантами и серебряными погонами в один просвет без звёздочек.



На пирсе остались Леночка, Татьяна Андреевна и Митьки – казаки Брянцев и Митрохин. С Митьками он еще встретится на «территории», но придут они на неё другим путем.


Еще в Асхабаде Александр Георгиевич пытался запретить Леночке провожать его до Красноводска, но не смог.


– Не спорь, – сказала Лена. – Со мной Татьяна Андреевна поедет и твои Митьки!


Так и сделали.



Леночка при прощании не плакала.


В самую последнюю минуту набралась храбрости и прошептала Кудашеву в ухо:


– У нас будет маленький! Я в поезде почувствовала. Хорошо, что не упала на улице…


У Кудашева перехватило дыхание. Глотнул холодного воздуха.


– Только не упади! – Леночка поцеловала мужа в щеку. – Нас теперь двое. Ждать будем. Возвращайся быстрее!


Кудашева бросило в пот.


– Я никуда не поеду…


Татьяна Андреевна, прощаясь, тоже обняла Александра Георгиевича:


– Храни тебя Господь, Саша! Поезжай, исполни свой долг. Может, нашего Максима Аверьяновича встретишь, обними его за нас всех, привет передай. Ждём, и будем ждать вас обоих!



Леночка снова прижалась к мужу. Оторвали ее от Александра Георгиевича с большим трудом. Под «отходный» гудок Кудашев бегом поднялся по трапу. В последний момент чуть было не вернулся назад. Все плыло в его глазах. Сколько, сколько можно быть сильным?! Александр Георгиевич стоял на корме, держась левой рукой за поручень, а правой посылая последний привет Леночке. Его лицо было мокрым. То ли от снега, то ли от...



Быстро увеличивается между судном и пирсом полоса холодной темно-серой воды. Мощный пароходный гудок перекрывает голоса прощающихся.



Но Кудашев сердцем слышит Леночкин голос:


– Саша! Миленький! Возвращайся! Я всегда буду тебя ждать. Всегда! И никогда не буду плакать! Я тебя люблю!.. Жду!!! Жду!


А холодный северный ветер доносит до Леночки голос мужа, который так и не смог заглушить пароходный гудок:


– Леночка! Береги себя! И маленького! Я люблю вас!!!



Как часто они оба будут и во сне, и в явных грёзах вспоминать эту сцену, слышать родные любимые голоса...



  *****


Каспий пересекали ночью. Качка почти не чувствовалась.


Гагринский, укрывшись двумя солдатскими одеялами и свернувшись калачиком, спал без задних ног.



Кудашев, как ему самому казалось, не сомкнул глаз.


Снова и снова, бесконечным рефреном в его ушах слышались последние прощальные крики Леночки: «Саша! Миленький! Возвращайся! Я всегда буду тебя ждать. Всегда! И никогда не буду плакать! Я тебя люблю!.. Жду!!! Жду!»…


Снова и снова сквозь марево собственных слез и хлопьев мокрого снега он пытается поцеловать Леночку, но ее губы недоступны для поцелуя. Они шепчут: «У нас будет маленький! Нас теперь двое. Ждать будем. Возвращайся быстрее…».


Леночка пропадает во тьме.


Вдруг из мрака метели появляется освещенное огнём свечи лицо Владимира Георгиевича Дзебоева. Таким Кудашев видел его при прощании в последний день пребывания в Асхабаде. Дзебоев что-то говорит Кудашеву, но слов не слышно, истошный гудок заглушает все иные звуки. За спиной Дзебоева Асхабадский вокзал. Перрон. На перроне Кудашевы – отец и мама. Это проводы. Проводы вольноопределяющегося Кудашева в Маньчжурию! Они что-то кричат своему Саше. Слов не слышно. Паровозный гудок заглушает все звуки…  даже звуки духового оркестра с его бравурным маршем «Радецкий»! Выстрелы. Крики «ура». Вой снаряда… Сейчас будет взрыв. Сейчас…