Хитроумный план щеголей, или В погоне за женой - страница 2

Эймуэлл (пьет). Чертовски крепкий!

Боннифейс. А как же! Так и полагается. А то с чего бы мы сами были такими крепкими?

Эймуэлл. И сколько же лет вы питаетесь этим самым зельем, хозяин?

Боннифейс. Пятьдесят восемь, клянусь честью, сударь. Но мою бедную жену он, как говорится, прикончил.

Эймуэлл. Это каким же образом?

Боннифейс. А кто его знает, сударь. Думаю, все от того, что не умела она его ценить. Любила покойница, как говорится, подбавить в него чего-нибудь покрепче. Да тут еще, как на грех, какой-то проезжий ирландец подарил ей дюжину виски. С того она и загнулась, бедняжка. Впрочем, я искренне признателен этому ирландцу.

Эймуэлл. Значит, она пала жертвой виски?

Боннифейс. Так сказала леди Баунтифул. Эта достойная женщина сделала для нее все, что могла, — три раза, представьте, вылечивала ее от водянки. А уж на четвертый водянка ее одолела. Теперь и она счастлива, и я, как говорится, доволен.

Эймуэлл. А кто такая эта леди Баунтифул?

Боннифейс. Выпьемте за ее здоровье, сэр! (Пьет.) Леди Баунтифул — лучшая из женщин. Её покойный супруг, сэр Чарлз Баунтифул, оставил ей тысячу фунтов годового дохода, так она из этой тысячи добрую половину тратит на богоугодные дела. Мужчин она лечит от ревматизма, от грыжи и переломов; женщин — от бледной немочи, запоров и истерии, а детей — тех от золотухи, лихорадки и коклюша. Шутка ли сказать, за десять лет она вылечила в нашей округе больше народу, чем доктора уморили за двадцать.

Эймуэлл. А сама-то она заметно увеличила население города?

Боннифейс. Не сказал бы, сэр. У нее только дочь да сын. Дочка — от сэра Чарлза, и она гордость всего нашего края и первая богачка. А сын от первого брака — сквайр Саллен. Тот, что недавно женился на столичной барышне. Можно, конечно, и за его здоровье выпить.

Эймуэлл. А что он за человек?

Боннифейс. Человек как человек, сударь: говорит мало, думает и того меньше и ровно ничего не делает. Впрочем, он очень богатый и никого в грош не ставит.

Эймуэлл. Должно быть, охотник?

Боннифейс. Охотник, сэр, охотник! Большой охотник поразвлечься. Иной раз двое суток кряду знай себе режется в карты да трубочку покуривает.

Эймуэлл. Женат, говорите?

Боннифейс. И на премиленькой бабенке, сударь. Только он того… Здесь у него (показывает на голову) не все ладно…

Эймуэлл. Здесь, говорите?

Боннифейс. Вот именно. Да не мое это дело. Он мой помещик, и мне, знаете ли, не пристало… Но, ей-богу, он хуже всякого… Ваше здоровье, сэр. (Пьет.) А впрочем, мне на него плевать! Я ему плачу арендную плату каждые три месяца, дела мои идут как надо, и на приданое единственной дочке я отсчитаю верных… Ну, да не о том речь!

Эймуэлл. Счастливый вы человек, мистер Боннифейс. Скажите, а кто еще живет в вашем городе?

Боннифейс. Уйма красоток. А еще водятся у нас французские офицеры[4].

Эймуэлл. О да, этих господ у вас хоть пруд пруди! И вам по вкусу их общество?

Боннифейс. Уж так по вкусу, что, право, как говорится, будь их хоть вдвое больше! Карманы у них набиты деньгами, и за все они платят втридорога. Понимают, какие с нас налоги тянут, сэр, чтобы их в плен брать. Вот они и стараются возместить нам хоть часть убытков. У меня в гостинице тоже один живет.

Входит Арчер.

Арчер (Боннифейсу). Хозяин, вас там внизу какие-то французы спрашивают.

Боннифейс. Иду, иду. (Тихо, Арчеру.) Ваш господин, как говорится, намерен долго здесь пробыть?

Арчер. Как говорится, не могу знать.

Боннифейс. Из Лондона?

Арчер. Нет.

Боннифейс. Значит, в Лондон?

Арчер. Нет.

Боннифейс (про себя). Чудной парень, (Эймуэллу.) Простите, ваша милость, через минутку я буду к вашим услугам. (Уходит.)

Эймуэлл. Кажется, мы одни. Ну-с, дружище Арчер, добро пожаловать в Личфилд!

Арчер. Спасибо, собрат прощелыга!

Эймуэлл. Уж и прощелыга! Ханжество тебе не к лицу. Стоило тебе переменить платье, как ты заговорил совсем по-другому.

Арчер. Ошибаешься, Эймуэлл. Я, как и прежде, стыжусь только лохмотьев, а преступлением считаю лишь бедность.

Эймуэлл. В свете все так думают, да только язык за зубами держат. Помнишь, тогда в театре, мы все еще в боковой ложе сидели, кого тогда из нас пригласил к себе на ужин мой высокочтимый брат?