Хлеб - страница 10

Неудачный добился в 1964 году высшего урожая по Кубани, на 12 центнеров намолот в колхозе имени Крупской превысил среднюю урожайность Усть-Лабы. План поставок был перевыполнен, наконец-то свободнее стало и с концентратами: в амбарах лежала кукуруза. Впереди был год спокойной, разумной работы.

Николаю Афанасьевичу Неудачному предложили съездить в Соединенные Штаты Америки. Он согласился. Хутор Железный тревожился: как-никак два перелета через океан.

У Неудачного-то все обошлось хорошо.

А вот на хуторе Железном произошла беда. Вернувшись, председатель нашел пустые амбары: без него пришла команда сдать фураж. Боясь падежа от бескормицы, правление ликвидировало три тысячи подсвинков и поросят.

Сверх всякого плана колхоз вывез четырнадцать тысяч центнеров зерна. Если бы и продали колхозу столько же комбикормов, все равно потери на разнице в ценах достигли 6 десятков тысяч рублей. Но потери от перебоев в кормлении, от «борьбы за существование» коров и свиней будут гораздо большими.

Александр Афанасьевич Пахомов выслушал упреки председателя. Это был уже второй выговор. Первый Пахомов получил на бюро крайкома, когда отстаивал год спокойной работы. В протокол потом наказание не внесли, но это не так уж и важно.

Николай Афанасьевич переехал в новый дом, и мы с Пахомовым были на скромной его свадьбе. Нас привечала Мария, смущенная и счастливая. Гордевнушка почтительно оглядывала полированную мебель, телевизор, холодильник, ванну с колонкой и хвалила, хвалила без устали.

Но пожить в том дому не пришлось. Продразверстка обошлась Неудачному дорого: инфаркт — и смерть в 37 лет.

В последние годы Кубань была, как говорилось, «всероссийским запевалой»: здесь рождались инициатива за инициативой. Лозунг «Превратим Кубань в Шампань!» (имелось в виду развитие виноградарства) уступил место призыву «Перегоним Айову!». Вслед за обязательством произвести уже в 1963 году по 75 центнеров мяса на сто гектаров пашни краевые органы сообщили: Кубань борется за 40 центнеров пшеницы, за 50 центнеров кукурузы с каждого гектара посева и уже в 1964 году заготовит 200–250 миллионов пудов зерна.

Как ни противоречивы эти программы (Шампань никак не Айова, а высокий темп развития животноводства исключает рост товарности зернового хозяйства), они по отдельности воспринимались за пределами края как реальные, вполне посильные. Потому что хорошо известна исключительность природно-экономических условий Кубани. Потому что Кубани не с кем равняться.

Специалисты считают гектар кубанской пашни равным 2,11 условного среднероссийского гектара. Благодатный климат позволяет возделывать сотню разных культур, даже в относительно засушливый год здесь собирают урожаи зерна в 20 и больше центнеров. На одного трудоспособного колхозника здесь приходится пашни значительно меньше, чем даже в густонаселенной Калининской области, и почти втрое меньше, чем в колхозах Западной Сибири. К «божьей благодати» прибавляется искусственное, рукотворное плодородие: необычайно высока оснащенность кубанских хозяйств основными средствами производства, колхозы хорошо вооружены технически и располагают деньгами для постоянного обновления машин. Только в 1964 году на развитие производства колхозам и совхозам края был отпущен 221 миллион рублей. Каждый гектар классического чернозема получил в 1964 году 280 килограммов минеральных удобрений — во много раз больше, чем гектар вологодского, валдайского, псковского подзола.

Край безмерно богат. Но субъективизм в экономике, бахвальство, метания из стороны в сторону нанесли громадный урон развитию его производительных сил. Гром литавр мешал понять суть происходящего, и все же статистика остается статистикой, наукой бесстрастной и точной. К ней и обратимся.

В крае действительно произошли заметные перемены. К 1963 году продажа зерна была удвоена по сравнению с 1960 годом и достигла 202 миллионов пудов. Почти в пять раз, если сравнивать с 1957 годом, возросли посевы сахарной свеклы, удвоились, если считать от 1959 года, сборы винограда.

Эти данные выдавались за следствие умелого, инициативного руководства, высокого организаторского мастерства, за подтверждение разумности затей и починов. Но если спокойно и мало-мальски основательно проанализировать истинные итоги сельской экономики Кубани, то убедишься, что уровень руководства был крайне низок. Корабль, оснащенный прекрасными ветрилами, шел не без руля, нет. Но руль словно бы использовался для крутых поворотов, а не для следования твердым курсом.