Хлеб - страница 9
Грандиозные на взгляд псковича или вологодца обязательства устьлабинцев на самом деле были приняты вполне разумно, с нужным запасом. Получить по 32 центнера зерновых с каждого гектара, продать государству 13,4 миллиона пудов хлеба было по силам. Средний намолот в предыдущем году уже составил 28 центнеров, под новый урожай была дана хорошая доза туков. Погода в цветение и налив стояла точно на заказ: утра росные, дни не слишком жаркие, закаты спокойные, без полыханья, сулящего суховей. Урожай шел прекрасный.
Заявленный на 1963 год объем хлебосдачи — около пятнадцати центнеров с гектара — был высок, но давал надежду на прочные фуражные фонды. Усть-Лаба нуждалась в концентратах! Без мощной поддержки фуражом нельзя было вернуть надои на уровень 1958 года, дать нормальные привесы. Разговоры о том, что в Усть-Лабе нет отстающих хозяйств, были правильны в отношении полеводства. (Ведь в тот год удалось получить в среднем по управлению 36 центнеров пшеницы с гектара!) Но безусловно отставала громадная отрасль экономики — животноводство. Большой хлеб 1963 года должен был многое исправить.
Уборка на Кубани — не суровая страда Сибири, под конец идущая уже через силу, изматывающая всех и вся. Кубань убирает хлеб в зените лета, убирает весело, с песней, так споро и ладно, так чисто и быстро, что следить за изумительным этим трудом — наслаждение. Кому приходилось видеть кубанского комбайнера на целине, тот согласится, что средний механизатор-казак обучен, подготовлен, вышколен лучше, чем средний сибирский. Тут сказывается, видимо, «естественный отбор»: при достатке народу штурвал комбайна доверяют, конечно же, лучшим хлеборобам. Но не на редком и сорном сибирском хлебе, не под ветрами и снежной крупой целинного сентября, а дома, в полдень года, на густеющей — полтысячи колосьев на метре — пшенице кубанский комбайнер по-настоящему проявляет себя.
Убирала Усть-Лаба по обыкновению — то есть выше всяких похвал. Рекордов было не много, за ними и не гнались, но намолот в тысячу центнеров на комбайн в сутки был обычным явлением. Так же стремительно шло выполнение обязательства по сдаче. Уже в первую неделю июля первая обещанная в миллионах газетных листов цифра — 13,4 миллиона пудов — была почти достигнута.
Но секретарю парткома Александру Афанасьевичу Пахомову было предложено добавить к обязательству еще два миллиона. Он согласился. Важно было скорее отрапортовать, чтоб на рапорте и ответном поздравлении поставить точку заготовкам и хотя б кукурузу оставить на фураж.
В колхоз имени Крупской прислали колонну грузовиков, и Неудачному было предложено наладить поточный метод уборки, яснее говоря, — возить зерно из-под комбайна прямо на элеватор, минуя ток. Шоферы работали лихо; кроме семян, в колхозе не оставалось ни бубочки, и Неудачный был мрачнее тучи.
— Смотри, какой хороший пылесос! Куда мне после него с фермами деваться? На токах хоть отходы были б… Ведь тысячи свиней, а супоросных еще сколько!
Усть-Лаба сдала и пятнадцать с половиной миллионов. Из крайкома позвонили: продолжать.
Семнадцать миллионов. «Продолжать».
В это время уже стало ясно, что Казахстан и Сибирь хлеба не дадут. Перед страной необычайно остро встала проблема зерна.
Девятнадцать. Фуража оставалось столько, что надо было сбрасывать поголовье. «Продолжать».
Двадцать. На элеваторы уходила кукуруза. Много свиней, поросят, птицы отправили на мясокомбинаты…
Наконец рапорт о победе: Кубань сдала в 1963 году 202 миллиона пудов зерна. Десятую часть этого продала Усть-Лаба.
Это не было победой. Это было бедой края, ибо он сдал вместе с товарным зерном и тот хлеб, который должен был преобразоваться на фермах в молоко, мясо, яйца. Животноводству Кубани был нанесен серьезный урон.
Стараясь закрыть брешь в кормовой базе, Неудачный оставил в хозяйстве три тысячи тонн свеклы и тем сохранил свиноводство. Прорабатывали его за это своеволие и самоуправство нещадно, он был «именинником» на множестве совещаний. Какой уж там передовик!
Вскоре, той же оснью, было объявлено о новом, вовсе уж не реальном обязательстве на 1964 год — сдать 230–250 миллионов пудов зерна. Такая заявка сама по себе уже предполагала в фураже источник, откуда можно качать в любой год в нужных количествах.