Холодное сердце 2. Магия грез - страница 19

Задумчиво глядя на картину, Эльза теребила свою косу:

– Судя по всему, Солнце даровало Эрену вместе с Револютом великую силу, с мечом в руке он стал защитником народа, ему удалось объединить людей и вывести их из тьмы. Он был поистине великим правителем. – Странное выражение скользнуло по лицу юной королевы. – Как же много великих правителей помнит история…

Принцесса взглянула на сестру, и ей показалось, что та перенеслась своими мыслями настолько далеко, что стоит моргнуть, и она растворится в воздухе. Королева стояла молча, не оглядываясь, неподвижный взгляд её ясных голубых глаз был прикован к полке, полной книг, бутылок и склянок.

– Для чего они изучали магию? И почему спрятали эту комнату и никогда нам о ней не рассказывали? – с горечью прошептала Эльза. Королева Эренделла стояла в спокойной величественной позе, её спина была прямой, как натянутая струна. Но в этот самый момент Анна будто снова видела перед собой одинокую девочку, вынужденную скрываться от всего мира в своей комнате, где только морозные узоры да наколдованные снежинки составляли ей компанию.

Девушка протянула руку и ободряюще коснулась плеча сестры. Оно было таким холодным и твёрдым, будто королева не просто умела управлять холодом, но и сама была сделана изо льда.

– Меня мучают те же вопросы, – призналась Анна, радуясь, что они с Эльзой наконец думают в одном направлении. – Но попробуй взглянуть на это с другой стороны. Зачем люди изучают искусство? – рассуждала она. – Почему пекарь Блоджет тратит свою жизнь на изобретение рецепта лучшего в мире сдобного печенья? Да что уж там, вспомни хотя бы Кристофа и его безумные попытки освоить вокал!

Девушка молчала, поэтому принцесса, достав с полки «Секреты создателей магии», ответила сама себе:

– Потому что таланты действительно стоят того, чтобы их развивать. Ведь сдобное печенье вкусное, петь весело, а твоя магия прекрасна. Возможно, они сперва просто хотели узнать о ней побольше, ну и увлеклись…

Девушка аккуратно взяла Эльзу за руку и сжала её пальцы, показывая, что она рядом. Прошло несколько секунд, прежде чем королева сжала пальцы сестры в ответ. А затем, не встречаясь с ней взглядом, стремительно направилась к выходу из комнаты.

– Мне нужно идти. – Голос Эльзы был тихим. – Это место меня пугает.

– Пугает? Почему? – Слова сестры поразили Анну, ведь она никогда прежде не видела более красивой комнаты. А сколько в ней было интересного!

– Все эти книги, эти предметы в банках… – Королева махнула рукой в сторону полок. – Спрятанные, запертые.

– Что ж, – ответила ей сестра, задорно прижав к себе фолиант о магии, – быть может, настало время освободить их из заточения?

Её охватила эйфория:

– Вдруг мы не случайно нашли это место? Вдруг здесь найдётся магия, способная действительно нам помочь?

Королева вздрогнула, будто её окатили ледяной водой.

– Я… Я не это имела в виду, – смущённо пролепетала её сестра. – Твоя магия очень полезна. Просто не в этом случае.

Эльза отступила ещё на один шаг.

– Мне нужно вылечить животных, пока мы не увязли, копаясь в этой комнате, понимаешь? – серьёзно и даже несколько резко ответила она. – Нельзя терять ни минуты. Я должна идти.

– Конечно, ты права… Но я ведь могу остаться здесь и просмотреть все эти книги, – предложила Анна. – Я уверена, что именно здесь и таятся знания о том, как…

– А я уверена, что сейчас нам лучше забыть об этой комнате, – перебила её королева.

– Подожди, – запротестовала в ответ девушка, пытаясь отстоять свой план. – Мы ведь не просмотрели и сотой доли того, что здесь есть! Вдруг ответ у нас под носом?

– Я ухожу прямо сейчас. – Эта фраза была подобна брошенному снежку: холодная, твёрдая, внезапная.

– Но мы…

– Мы должны забыть про эту комнату. Родители явно не случайно скрывали её существование. Если в замке и есть книга, способная нам помочь, – Эльза указала на открытую дверь, – то она там, в библиотеке.

Страх и отчаяние наполнили душу принцессы. Это произошло вновь. Она так хотела показать сестре, на что способна, и снова потерпела поражение. Хотела как лучше, а получилось как всегда. С ней опять говорили, как с маленьким, глупым, надоедливым ребёнком. Её не слушали, и, что ещё страшнее, в её мнении не нуждались.