Хосе Рисаль - страница 15

В этом Рисалю помогает опытный наставник — иезуит Франсиско де Паула Санчес, хотя ему всего 26 лет[6]. Рисаль отзывается о нем с неизменным уважением: «Наш наставник был образцом честного и сердечного отношения к делу, и больше всего его радовали успехи учеников. Благодаря его рвению я, едва лепетавший самые простые фразы на испанском, через короткое время уже успешно писал на нем». Санчес особенно поощряет увлечение Рисаля поэзией, искусно направляя его перо.

Однако Санчес остается достойным иезуитом и определяет тематику стихотворных упражнений Рисаля, исходя из потребностей религиозного воспитания. Поэтому первые стихотворные опыты Рисаля относятся к жанру, который издавна сложился в Испании и назывался «ангелическая поэзия», то есть поэзия на религиозные темы: прославление Христа, девы Марии, святых католической церкви.

Но «хороший католик — непременно хороший испанец, а хороший испанец — непременно хороший католик», наставляет его падре Санчес. Раз ты хороший католик, докажи, что ты и хороший испанец. И Рисаль послушно прославляет в стихах величие Испании, эпоху реконкисты, открытие Америки, подвиг Магеллана… Этому последнему Рисаль посвящает стихотворение «Отплытие. Гимн флоту Магеллана» и пишет о нем и обо всех испанцах восторженно: «Нашей Испании /Возлюбленные дети, / Храбрые солдаты / Отчего дома! / / Увенчайте славой / Нашу Испанию / В плавании / В неведомых морях!» Обратим внимание на неоднократно встречающиеся слова «Наша Испания» — Рисаль считает ее своей страной, гордится причастностью к великому свершению — первому кругосветному путешествию, причем это гордость за причастность не к «открываемым» (филиппинцам), а к «открывателям» (испанцам).

Конечно, отроческие и юношеские стихотворения Рисаля еще грешат ученичеством, в них сказывается некоторая натянутость, вычурность, искусственность: он старательно копирует античные и испанские образцы. Но кое-где в них уже проступают окрепшие позднее особенности его стиля: нежность, изящество, тщательность отделки, убедительность и жизненность. Переход на испанский язык не означал окончательного разрыва с родной традицией: Рисаль закладывает основы испаноязычной филиппинской поэзии. Филиппинская подоснова еще не вполне проявляется в отроческих и юношеских стихах, но ведь и сам он пока еще не вполне сложился как поэт.

Франсиско де Паула Санчес поощряет увлечение Рисаля поэзией. Но не все отцы-иезуиты столь дальновидны. «Падре Вилаклара, — пишет Рисаль, — потребовал, чтобы я покинул общество муз и окончательно распростился с ними… Но в свободное время я продолжал говорить на прекрасном языке Олимпа и совершенствовал его под руководством отца Санчеса. Общество муз столь приятно, что, вкусив его сладость, я не мог себе представить, как юное сердце может покинуть его. «Что из того, — говорил я себе, — что бедность — непременно спутница муз? Есть ли что-нибудь прекраснее поэзии и страшнее сердец, окаменевших в прозаической повседневности?» Вот как я думал тогда!»

Правда, не одна поэзия увлекает Рисаля. «Бесстрастная, суровая философия, проникающая в суть вещей, — пишет Рисаль, — тоже привлекала меня — неповторимо прекрасная, играющая чудесами природы, дышащая величием и нежностью». И еще физика, «приподнимающая вуаль, покрывающую столь многое, открыла мне величественную сцену, на которой идет божественная драма жизни». Заметим, что о «бесстрастной и суровой философии» и физике Рисаль пишет как поэт.

И по всем дисциплинам первые места, отличные оценки. «В конце семестра я получил еще пять медалей благодаря усердию моих наставников и своему собственному», — вскользь отмечает Рисаль.

Но успехи в учебе не могут отвлечь юного Рисаля от горестных мыслей: его мать все еще в тюрьме, и чудовищная несправедливость болью отдается в сердце. Всякий раз, отправляясь домой на каникулы, он навещает ее в скорбном узилище. В одно из таких посещений, пишет он, «я, как новый Иосиф, истолковав ее сон, предсказал, что ее освободят через три месяца, и предсказание это сбылось». Это первое упоминание о склонности Рисаля к пророчествам, которыми он, надо сказать, злоупотребляет в дневниках, письмах, статьях и даже в художественных произведениях.