Хранить вечно. Дело № 1 - страница 20

Я чуть не споткнулся. Колючая проволока? Ну да, она самая и есть, и как бы не под током – на изогнутых кронштейнах угадываются белые грибки изоляторов. Вот уж чего не ожидал здесь увидеть…

Может, склад готовой продукции? Олейник, рассказывая вчера о производстве, рассказывал, что-то завод работает по заказам Красной Армии. Но нет, вздор – что могут такого доверить изготавливать подросткам, что стоило бы хранить с такими строгостями? Это же не война, когда двенадцатилетние точили на станках корпуса для снарядов и собирали на дурно обструганных верстаках ППШ. Нет, тут что-то другое, неожиданное, особое…

…Что ж, если появились вопросы – почему бы не задать их, благо есть кому?…

– Что это у вас там? – шепнул я Тане, указывая на таинственную постройку. – Какой-нибудь склад?

– Лабораторный корпус. – отозвалась она. – Особый. Мы туда не ходим. И вообще, пошли скорее, время же!..

Мне показалось, или лицо новой знакомой сразу сделалось напряжённым? Нет, не показалось – Тане явно не хотелось развивать тему «особого» лабораторного корпуса.

…всё чудесатее и чудесатее, как говорила девочка Алиса. Понять бы ещё, где тут начинается Зазеркалье?

Хотя, я, если подумать уже там, в самом, что ни на есть, Зазеркалье. Или, по крайней мере, в Стране Чудес. С косточками, с усами, с какашками – как, помнится, говаривал Змей Горыныч из читаной давным-давно сказочки[2].

– Ты с Танькой, что ли, гулял после кино? – поинтересовался Копытин. Я ополоснул лицо ледяной водой – излишества вроде горячего водоснабжения до коммуны ещё не добрались, – и фыркнул.

– Это которая? Их трое было, как кого звали – не помню. Мы насчёт кино говорили, обсуждали. Как оно тебе, кстати?…

– Беленькая такая, из восьмого отряда. – пояснил собеседник, проигнорировав мои культурные запросы. В глазах его мелькнуло нечто, похожее на зависть. Как же, новичок – и уже гуляет в обществе сразу трёх «внутрирайонных гениев чистой красоты» – так, кажется, у Визбора?

Я сделал вид, что ничего не заметил. Примитивная уловка – вернуться в спальню за несколько минут до сигнала ко сну, и тут же торопливо скрыться в умывальне – вроде сработала, но не до конца. Копытин, терзаемый любопытством, увязался за мной следом – и вот, учинил, пользуясь отсутствием других коммунаров, форменный допрос. И неймётся же человеку…

– Имей в виду, по ней Гоменюк сохнет, из первого отряда. Обещал, если кого с Танькой увидит, голову оторвёт!

Гоменюка я помнил – крупный малый лет семнадцати, с тяжёлой угрюмой физиономией, не отягощённой интеллектом, и руками, способными дать пару очков вперёд совковой лопате. Сегодня он был дежурным командиром и принимал отрядную поверку.

– А она что?

– Танька-то? – Копытин ухмыльнулся. – А ничего. Не обращает внимания, а когда её спрашивают про Гоменюка – смеётся. Она после школы собирается на рабфак. Говорит: некогда глупостями заниматься, надо готовиться к экзаменам.

…готовиться, значит? Что-то я не заметил в новой знакомой особого усердия к учёбе. Хотя – должен же человек иногда отдыхать?..

А Гоменюк-то может стать проблемой. Здоровенный недалёкий тип – такие в припадке ревности способны наломать дров. Но, если подумать, то куда ему против циничного гостя из двадцать первого века, повидавшего за свои неполных шесть десятков и не такие коллизии? Как пел не родившийся ещё здесь поэт и артист – как «школьнику драться с отборной шпаной…»…что-то часто мне приходят в голову песни из моего времени. Не дай бог двинуться по неверному пути книжных попаданцев, всякий раз с унылым упорством старающихся перепеть Высоцкого…

Тем не менее, бланш под глазом (их здесь, кажется, называют фингалами?) мне ну совершенно ни к чему. А значит, надо держать ухо востро. Таня, конечно, очень милая девушка, но сейчас есть вещи и поважнее.

Сигнал «Ко сну!» пробился через выложенные кафелем стены умывальни и через журчание льющейся из край раковины воды. Ну, наконец-то: теперь можно сослаться на усталость и залечь на кровать. Накрыться с головой тощим ватным одеялом и, не торопясь, вспомнить все события прошедшего дня.

А лучше – просто заснуть и спать без сновидений. Завтрашний день обещал стать полным событиями.