Хроника нехорошего дома - страница 6

   "Мортая" Надя впервые в жизни выглядела полной от трупных газов. Её не менее "мортая" мать, наоборот, усохла до неузнаваемости. И только Танюшка оказалась живой. Но когда её попытались оторвать от обгрызенной руки матери, забилась в судорогах и залилась воем.

   Однако Машка, падкая на внимание людей, была рада, что никто не спросил, как выглядела сестра пожирательницы котят. Ибо зрелище было поистине ужасным.

   Весь дворик впервые с момента изоляции маньяков услышал этот знакомый вой, который точно ввинчивался в мозг. Но люди изменились: теперь он не действовал им на нервы. Они сами были готовы завыть из-за пережитого горя в празднично-яркое небо, внезапно отчистившееся от туч. Словно холод, слякоть, туман и пепельный сумрак осени переместились в их головы.

   Никто, кроме Машки, не посмотрел, как выносили чёрные мешки и Танюшку. Маньяческое семейство исчезло, и слава Богу.

   Петька приехал от деда и бабки. Он присмирел, но не перестал задавать вопросы:

   -- А куда котят дели? Неужели никто их не забрал? А вахтовику сообщили? Что будет, когда он вернётся?

   И он вернулся. Сухонький, плюгавый, какой-то забитый мужичок собирал вещи, мыл квартиру, беседовал со следователями. Как говорили знающие люди, у которых было полно знакомых во всех сферах, он только пожимал плечами в ответ на вопрос: "Куда делись тела Васильевых Нины и Нади из морга?" Ушлый народ прознал даже то, что когда вахтовика вызвал следователь СК РФ, то глава маньяческого семейства устроил в кабинете цирк с трясучкой, пеной изо рта и воплями: "Танюшка знает, но не скажет!"

   А что могла знать эта Танюшка, которая лежала в отдельном боксе детской больницы и была не в состоянии не только говорить, но даже видеть и слышать? На уродливой голове несчастной отсутствовали глаза, нос, уши. Зато имелся гигантский рот, точнее, настоящая пропасть между челюстями. И из неё сквозило холодом мёртвого тела. А ещё раздавался премерзкий звук. Он прилипал к стенам и лез в уши даже тогда, когда уродку увозили на всякие рентгены и томографии и бокс пустовал. Но потом аппаратура вышла из строя, и Танюшка так и валялась на койке привязанной, без всякого лечения. Это называлось "динамическим наблюдением". Зато жрала без меры. Только молоденькая санитарка могла кормить её. Девушка недавно поступила на работу и не успела нахвататься брезгливого равнодушия и необходимой для её работы жести в голосе и поступках.

   Машка, которая обладала счастливым даром находить в любом событии свою выгоду, напекла пирожков и отправилась к вдовцу. Уедет он или останется? Вот бы освободившееся жильё досталось санитару Сосипату. Тогда бы можно было наладить их отношения.

   Мужичок открыл ей дверь, уставился круглыми совиными глазами на блюдо. Потянул носом. Воздух вокруг Машки завибрировал. Она сама точно окаменела, не смогла двинуться с места, когда глаза соседа затянуло серой плёнкой с красноватыми жилками. Через какой-то миг они стали обычными. Но Машке не полегчало: она почувствовала, что мужичок увидел и услышал всё, что творилось в подъезде. И как стучали молотки, и как она разговаривала сама с собой на диване, и как всю неделю мышкой заскакивала в свою дверь, осознавая, что рядом умирает маньяческая семья. И про телефонные разговоры услышал, и про её короткую беседу с работницей ЖУ.

   Что же теперь будет?..

   Машка ощутила, что ей подчиняется только её безмерно болтливый рот. Поэтому набралась сил прошептать:

   -- Я в полицию... сообщу...

   Мужичок выдохнул ей в лицо целую стаю комаров и захлопнул перед носом дверь.

   Машка поплелась в квартиру, полную каких-то чудных ползуликов. Улеглась на любимый диван и не пошевелилась, когда они стали её грызть. Если бы кто-то проведал её на следующий день, то обнаружил бы только кости, кучу какашек насекомых и тёмные вонючие разводы на нарядном диване.

   Но проведать не довелось. И Машкино тело исчезло почти целым.

   Внезапно средь бела дня по придомовой территории с мёртвыми цветниками, облысевшими клёнами, пустой детской площадкой поползли глубокие трещины. Из них шибануло едким серным запахом, поднялись струйки дыма в багровых отсветах. Дом затрясся, теряя по частям кровлю. Стены раскололись, обнажив нутро квартир. А потом нехорошее строение, которому скоро исполнилось бы сто лет, рухнуло в бездну. Она образовалась из слившихся друг с другом трещин. И кто-то из окон соседних домов увидел, что у пропасти не было дна.