Хроники тринадцатого отделения - страница 15
Палата опустела. Откуда-то стучали посудой, раздавались голоса. Может обьявить голодовку? Надо подумать. Но думать не получалось, мысли путались. Временами из глубин сознания начинала подниматься прежняя паника, но без каких-либо усилий от Элины оседала сама собой.
Ужин подходил к концу, в палату стали возвращаться соседки. На нее поглядывали, но никто к ней не обращался.
Пришла то ли медсестра, то ли санитарка, повела под руку в столовую. За столом никого не было. Поставили тарелку с кашей и чем-то типа котлеты. Дали ложку в руку.
- Сама есть можете? - спросил кто-то сзади.
Элина не ответила, стала ковырять ложкой кашу. Ложку у не забрали и стали кормить как ребенка. Ей стало смешно и одновременно хотелось заплакать.
- Я сама. - Ложку вернули.
Стала есть. Такую кашу она не ела со времен учебы в училище, когда ходила в студенческую столовку.
- Вот молодец, умница, почти все сьела. - похвалил ее голос сзади.
Прием пищи, казалось, забрал остатки активности. Хотелось скорее лечь в кровать и сладко потянуться.
Отвели назад в палату. Соседки о чем-то говорили, вроде бы о том, что было в последней серии телефильма. Ну да, они собирались идти смотреть телевизор. А она останется одна. Наверное, надо попытаться убежать. Надо обдумать. С этой мыслью она задремала.
Вечером ей опять меряли давление, дали принять какие-то таблетки.
Очнулась Элина ночью. Кто-то из соседок мерно похрапывал.
Палата освещалась светом фонаря за окном. Она встала и вышла в коридор. Голова слегка кружилась, но прежней путаницы мыслей уже не было, хотя какая-то тупость в голове сохранялась.
Пошла по коридору на свет. В комнате без дверей сидела дежурная медсестра и читала книгу.
- Не спится? - спросила она. - Заходите, поговорим.
Элина машинально зашла и села на кушетку, хотя говорить ей особо не хотелось.
- Вы новенькая из третьей палаты, верно? Как себя чувствуете?
Элина вдруг поймала себя на мысли, не может ответить на такой простой вопрос. В самом деле, что она чувствует? Ей тут тяжело, тут все чужое. Но тут она впервые за долгое-долгое время не ощущает с беспощадной периодичностью наплывающие волны панического ужаса.
- Да так...- промямлила она.
- Ничего, по-первах всегда так, потом, вот увидите, легче станет.
Медсестра вытащила из бумагу из стопки и спросила:-
- В истории болезни написано, что вы артистка театра, это верно?
- Да. - Хотя какая она артистка, так, участник массовки.
- Ой, как интересно. Когда будете себя чувствовать получше, расскажете про театр, хорошо?
Из вежливости согласилась.
Медсестра предложила таблетку от бессонницы. Ну уж нет, хватит и того, чем ее напичкали вечером. Вообще, надо с врачом поговорить. Ведь они не имеют права держать ее здесь насильно. Почему насильно? Ведь она сама вчера подписывала кучу каких-то бумаг, даже не читая. Наверняка там была и бумага о ее согласии на лечение.
Вернулась в палату, легла. Надо обдумать свое положение, пока голова работает. Это психушка, здесь из тебя в два счета овоща сделают. Будешь такой, как вчера после укола. Но, с другой стороны , здесь она еще не мыла руки. Ее бросило в пот от этой мысли. Как, она села за стол, не помыв руки перед ужином. Стоп, ей же вытирали руки полотенцем, значит руки были мокрыми. Но она не помнит об этом! Возникло желание бежать прямо сейчас помыть руки. Быстрее-быстрее! Вскочила, с трудом вписавшись в дверной проем и чуть не упав за порогом палаты, пошатываясь попыталась побежать в сторону медсестринского поста. Дежурная выглянула на шум шагов и спросила громким шепотом:
- Что случилось?
Элина уже добежала до кабинета и таким же шепотом ответила:
- Пожалуйста, не смейтесь, дайте мне помыть руки. С мылом, пожалуйста!
- Медсестра нисколько не удивившись, как будто у нее каждую ночь на посту пациенты моют руки, указала на раковину в углу кабинета.
Элина мыла руки и чувствовала, что успокаивается и, как всегда, ей становится стыдно.
- Все в порядке? Пойдете спать?