И пусть наступит утро - страница 11

стр.

«Этому краю еще бы зиму», — думал Богданов. Он любил зиму. Любил снег, к которому привык с детства.

Машина Богданова подъехала к крепости. Майор вышел и, приняв рапорт дежурного, пересек двор. Навстречу ему двигались два строя. Богданов остановился и засек время. Круг по двору занял у батареи около трех минут.

«Так и должно быть, — майор проводил строй глазами. — Если сложить время прогулок, то за неделю наберется около двух часов дополнительных занятий по строевой подготовке. Отлично!»

Богданов знал: в полку были и недовольные.

Гак, например, называл это муштрой.

«А сейчас, кажется, и Гак приобрел более молодцеватый вид», — подумал майор, проводив взглядом младшего лейтенанта.

Из казармы вышел старший политрук Иващенко.

— Вы точны, — посмотрев на часы, заметил майор, — сейчас поедем.

— Меня о переезде все спрашивают, — сказал в машине Иващенко. — Я объявил командирам дивизионов, — ответил майор, — скоро переедем. Сейчас в селе Гнаденталь, где мы разместимся, комиссия работает: пожелавших уехать немцев-колонистов готовят к эвакуации в Германию. Переедем, возможно, к новому году.

Богданов не ошибся. Первого января начался переезд из крепости. Автоколонна и орудийные поезда вышли сразу после обеда, за ними красноармейцы — строем, во главе с командирами.

— Шагом марш! — подал команду Богданов и, бросив прощальный взгляд на часовни, на тополя, зашагал во главе полковой колонны.

Падал мокрый снег, забивался под воротники шинелей.

— Гнилая погода, — пожаловался кто-то. Богданов шел молча. Он думал, каким будет начавшийся год. Позади оставались знакомые села. Бойцы тяжело ступали по жидкому месиву грязи, озябшие и промокшие. Вот колонна прошла мимо маленьких аккуратных домиков и остановилась возле кирхи.

— В кирхе будет клуб полка, — сказал Иващенко.

— А я думал, богу будем молиться, — сострил Гак.

Богданов отвел каждому дивизиону по нескольку домиков. Оказывается, в первом, как, впрочем, и в остальных, нет электрических лампочек. Колонисты захватили их вместе с другим имуществом.

— Лампочек в Германии не хватает, — шутят бойцы. — Будем устраиваться, — говорит Богданов. — Пойдемте, я покажу вам место, где расположить орудия.

На месте будущего артиллерийского парка третьего дивизиона — месиво грязи.

— Придется возить гравий, — замечает командир полка и уходит дальше.

«А где его столько взять? — думает Сергей. — Сюда не один десяток прицепов гравия нужно. Работенка…»

— Большая работа, — словно угадал его мысли Ерохин, — но я полагаю, седьмая батарея с этой задачей справится.

— Капитан повернулся и Березину: Восьмая батарея оборудует казармы. Девятая строит площадку для спортивных снарядов.

Десять дней подряд Сергей приходил в парк чуть свет и уходил последним. Командир дивизиона также бывал здесь по нескольку раз в день. А сегодня пришел Богданов. Березин доложил командиру полка, как спланирован парк, показал вход, заправку и выход машин и тракторов. Майор остался доволен. Сергей понял это, когда командир полка стал расспрашивать его о деталях строительства.

— И когда закончите? — спросил Богданов.

— Через неделю, — пообещал Сергей.

— «Приедет!» — подумал он и не ошибся. На открытие парка Богданов приехал одним из первых. Воскресный день выдался ясный, солнечный, как по заказу. На большой утрамбованной площадке отчетливо выделялись ярко-красные подставки, на которых стояли орудия. Слева от них выстроились расчеты. На торжественном открытии артиллерийского парка командир дивизиона объявил благодарность Березину; затем были проведены соревнования огневиков.

Богданов улыбался. Восьмитонные орудия по команде «К бою!» поворачивались, как волчки, и поражали цели. Лучшие результаты показали огневики девятой батареи.

— Ничего, Серега, — успокаивал друга Сериков, — я тебе подмогу. Месяц — и гарантирую: Гак побьет Таирова.

И побил бы, возможно, но приехал Свитковский и не поддержал затею Березина.

Новый командир батареи

Наступил апрель. С юга прилетели теплые ветры, по камням запрыгали ручейки.

За окном квартиры Богданова качались голые ветки сирени. Тугие, блестящие почки густо облепили их.