И сколько раз бывали холода - страница 19

стр.

— Ну это ж дядя Петя, он же чернобылец.

На мне брюки цвета хаки, и синий свитер. Жарко, и свитер хочется снять. А через день пойдет снег, и я попрошу у бабушки ее теплое пальто, чтобы было в чем доехать обратно. В отчем доме у меня не осталось теплых вещей.

Первым делом близкие тащат меня в сад. Это предмет гордости — сколько тюльпанов просунуло свои зелено-фиолетовые носы сквозь пожухшую листву! Уде зацветают нарциссы — низкие, но с таким тонким запахом. А крокусы уже даже отцветают. Первые сборчатые листья на смородине…

— Мы можем сегодня жечь костер, смотри, какую кучу листвы я нагребла, — упоенно говорит мама. Садовые работы — ее страсть, — А потом в золе будем печь картошку.

— Заходила тетя Нина, дала мне луковицы синих гладиолусов — представляешь? — это бабушка, — Сорт называется «Океан».

— Какая тетя Нина? Митина мама?

Значит — приехала. А может — приехали? Но нет, Митька бы уже объявился у моих. И все равно, побежать к его дому — это было как подарок. В любом случае я узнаю о нем.

У тети Нины то же тонкое лицо — не изменилось, не постарело, красно-золотой платок повязан как чалма, длинные серьги в ушах, и Митькины синие глаза. Она ведет меня в комнату, где тоже всё по-прежнему. Блеск овального стола под низкой люстрой. Так же плотно стоят за стеклом полок — книги, которых никогда не трогали — потому что перед ними ряды скульптурок — из фарфора, бронзы, хрусталя…

Те же фотографии на стенах — и Митька, совсем мальчишка, лохматый такой..

Сейчас тетя Нина сварит кофе, и посадит за стол, и будет та самая еда из детства…

Кофе густ и горек. Тонкий фарфор чашки. Миндальное печенье, которое тетя Нина печет сама…

— Тетя Нина, дорогая, когда Митя приедет?…

Она смотрит на меня так, словно у меня горе.

— Не знаю, деточка. У него очень много дел, — покачивает головой тетя Нина, — Экзамены…

— А вы надолго здесь? Когда вы поедете назад? Может быть — я с вами?

Тетя Нина подпирает голову тонкой красивой рукой, и тихо позванивают ее серьги. Они вызванивают: «Н-нет…н-нет….»

Она качает головой, она не поедет. И больше ничего о Мите. Она будто не слышит моих вопросов. И голос мой тонет в этой глухоте, как в вате…

Специалист по выживанию

Валька оканчивает первый курс училища. Будет слесарем. Мать довольна, что он получает стипендию, бесплатное питание и проездной билет на автобус.

Куда нам пойти с Валькой? Мы уже выросли, и под лодкой просто не поместимся. Мы медленно идем по дорожке Березовой Рощи. Меж деревьев видны остатки каменной танцплощадки. Когда-то здесь танцевала моя мама. На мне пальто с чужого плеча… На зеленую траву медленно, крупными хлопьями летит снег.

— Он женился, Ир…

— Что?!

Позже, много позже, я узнаю, что Валька, узнав из Митиного письма о женитьбе — сорвался к нему. Письмо было смятенное, с просьбой не говорить мне.

И такой же смятенной была их встреча. Валька в первый и последний раз попав в этот город сумасшедшей красоты — просто его не заметил. Они стояли над Фонтанкой, неподалеку от Митиного дома, и, опершись на парапет говорили, говорили…. Тем же вечером у Вальки уходил поезд. Митя слезно просил его ничего не говорить мне.

— Я исчезну, просто исчезну, так ей будет легче.

— Адиёт, — хмуро сказал Валька. И взгляд у него был тяжелым.

И вот он идет рядом со мной. Есть люди, которые тебя просто любят, и в такие вот минуты ставят тебя под водопад своего собственного тепла. Льют на тебя свою душу, поток слов, и ты отогреваешься, отогреваешься…

Валька пытался понять, что произошло. И объяснить это мне.

— Понимаешь, Новый год, компания… Этот дурак напился. Ну, и девочки. Ну, и как дважды два….. У нее… у нее… скоро кто-то родится… А тогда — он называл ее твоим именем. Он думал, что это — ты.

Валька держал мою руку. Я не ощущала его прикосновения, а потом почувствовала. Валька всегда умел унимать боль.

— Погоди, тебе нельзя домой с такой мордой лица, — сказал Валька, — Идем ко мне, посидим.

У Вальки дома тоже ничего не изменилось. Те же ободранные полы, та же кровать, под которой когда-то стояла коробка с черным котенком. Но хорошо, что я сижу у него, потому что дома испугались бы, увидев, что я начала задыхаться. А Валька метнулся, принес бутылку дешевого вина. И вот он уже наливает его в стакан, обнимает меня, стискивает, чтобы руки были прижаты, и подносит стакан ко рту.