И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман - страница 5

Я вернулась в дом. Могла бы не просить меня молиться. Она еще не приезжала, а я уж молилась.

Я велела Люси испечь яблочный пирог — Джек их просто обожает. Как только Люси пришла утром, я ей сразу говорю: испечешь самый лучший пирог в своей жизни — будешь свободна с половины дня. А она мне говорит: не стоит волноваться. И испекла-таки: ей-ей — лучше я не ела и не видывала. Золотисто-коричневый, сладкий, но не приторный, в самую меру. Ровно в двенадцать я ей говорю: ты свободна, поскольку я человек слова. А она мне: разве же я этого не знаю, мисс Мерль? Такая лапочка. Потом говорит: думаете, это мой лучший пирог? Да в следующий раз я испеку еще лучше.

Вышли мы из дому в одно время — она отправилась к себе в Медлоу, а я в усадьбу, в гости к Беатрисе и Джеку. Пирог-то для Джека, конечно… господи боже, если б он меня любил так же, как любит яблочные пироги! Но я это уже столько лет повторяю.

Только въехала к ним во двор, выбегает на веранду Джени. Чувствую, что-то произошло, а когда Джени во двор спустилась, я вижу, она вся зареванная.

Потом она мне все рассказала, и я думаю: господи, господи! Гляжу на Джека: спит себе на качелях, а сама думаю: господи, господи!

И про яблочный пирог забыла. Скорей назад в машину — и за ворота. Въехала в деревню: посреди дороги стоит трактор, а черный "ЛТД" Кэнди — на обочине. И вот что интересно: пока я проезжала по деревне, мимо их развалюх, мне ни души не встретилось. Попрятались, думаю, как клопы. Всполошились, как клопы, и попрятались. Подъезжаю, однако, я к дому Мату и гляжу: какие там клопы! Все как один собрались у Мату во дворе и на галерее. Трое даже с дробовиками — Мату, Джонни Пол и Руф. Женщины без ружей; женщины и дети просто так сидят и смотрят на меня. К тому времени, как я выбралась из машины, Кэнди уже на дорогу вышла.

— Я убила Бо, — выпаливает с ходу.

А я гляжу мимо нее — на Мату, на Руфа и на Джонни Пола, на стариков этих со старыми дробовиками. Мату на корточках, спиной к стене, возле самой двери и ружье, как ребенка, к себе прижимает. Он всегда на корточках — не сидит и не стоит; как выйдет на галерею — любимая его поза. А местечко: у двери, спиной к стене — самое любимое его местечко. Джонни Пол сидит на крыльце, и дробовик в руках; а Руф в углу на галерее примостился. Ничего подобного я не видала никогда, ни разу в жизни, и не вполне была уверена, что сейчас это вижу.

— Что? — спрашиваю, а сама никак не отведу глаз от галереи.

— Я убила Бо, — говорит Кэнди.

Тогда я посмотрела на нее. Медленно так повернула голову и посмотрела. Я знаю Кэнди двадцать пять лет, даже немножко больше. Ей было годиков пять или шесть, когда ее родители погибли в автомобильной катастрофе; и я ее растила. Я и Мату. Уж это точно — Мату здесь, в деревне, и я в усадьбе; занимались ею не меньше, чем дядюшка и тетушка. А может, и побольше. Да, да, да, мы с Мату занимались ее воспитанием куда основательней, чем они, ее дядя и тетя. И поэтому я знаю, когда она мне врет, и сейчас увидела сразу: она врет мне.

— Кэнди, что здесь происходит? — спрашиваю я ее.

— Слушайте меня, — отвечает. Кэнди маленькая и тощая как щепка. Одеваться совершенно не умеет, и волосы слишком короткие для девушки, которая хочет нравиться мужчинам. Но Кэнди, наверно, не хочет. Молодой человек имеется, только понять не могу, что у них за отношения. Вполне возможно, такие же, как у меня с Джеком. — Я не знаю, что тут творится, — продолжает Кэнди. — Мне только нужно было, чтобы вы и Лу приехали раньше Мейпса. Я не…

— Дробовики зачем им понадобились? — спрашиваю.

— Не знаю, мисс Мерль, — отвечает. — Я его застрелила. И вдруг Мату заявляет, будто это он сделал. А потом ни с того ни с сего Руф говорит: нет, это не Мату, а он. Джонни Пола тут вообще и близко не было. Но потом он является сюда, видит все это и объявляет, что у него достаточно причин прикончить Бо, и тотчас после этого бежит домой и достает свой старый дробовик. Но это я его убила.

Я посмотрела на тело, лежащее в траве. Трава такая высокая, что я увидала только носки ковбойских сапог. А подходить ближе, чтобы разглядеть получше, я, разумеется, не стала.