Идеализм-2005 - страница 3

Бомбера, косухи, спортивные куртки Umbro. Гриндера, берцы, кроссовки. На многих партийные значки. Плотные ряды двигаются к метро. Нацболы расходятся с еженедельного собрания.

На «Сухаревской» я был без десяти шесть. Огнями переливалась октябрьская Москва, ветер гонял по асфальту желтые листья. На выходе из метро лили пиво какие-то студенты.

Я еще раз оглянулся. Да, все чисто. «Хвостов» нет.

Перед входом в Макдоналдс курил высокий, немного сутулый человек в очках. На нем были куртка-бомбер и черная кепка. Сигарета отсвечивала на перстне с черным камнем.

Я подошел ближе.

— Здорово, Леха, — обернулся он ко мне.

— Привет.

— Роман, — протянул мой новый товарищ руку.

— Я знаю, как вас зовут. Вы были гауляйтером Московского отделения НБП раньше. До захвата Администрации президента в декабре прошлого года. Еще вы на суде по «декабристам» недавно ведь были.

— Был, был. Ладно, пойдем, — Рома улыбнулся. Потом выкинул сигарету и открыл дверь.

Я молча пошел за ним.

Московских обывателей в макдаке было немного. Мы дошли до стола в дальнем углу.

— Привет, — протянула руку девушка в черной джинсовке и с длинными черными волосами, которая сидела за столом, — Лена.

Это была Елена Боровская, боевая подруга Ромы, его заместитель, организатор почти всех громких акций НБП.

— Леша.

— Садись, садись. Как дела?

— Хорошо.

— Тебе купить чего-нибудь?

— Ну, кока-колу.

— Роман Андреич, сходи за кока-колой, мне тоже одну возьми.

— Слугой тут, блин, у вас стал, — с притворным недовольством улыбнулся Рома. — Леша, тебе большую, среднюю?

— Среднюю.

— Андреич, мне большую.

— Да, Елена Васильевна.

Когда Рома отошел, я отметил про себя следующую деталь: он смотрит на собеседника исподлобья, наклонив немного голову в левую сторону. Жестикулирует правой рукой и чуть-чуть запинается. В эту манеру речи я влюбился сразу и впоследствии даже сам ее копировал.

Лена в это время начала что-то отмечать на листке бумаги.

«Вот классно, планы какие-то крутые, видимо, постоянно составляет», — подумал я.

— Разбирайте, — Рома вернулся с подносом. — Ты в МГУ учишься? — спросил он меня, когда я втыкал трубочку в пластиковую крышку.

— На истфаке, да.

— Я в Брянске на истфаке учился. То еще веселье было. Факультет фашистов, блин. Я и в школе историю любил. Помню, карты исторические особенно в учебниках любил рассматривать. Представлял, как мы в разных странах будем ебашиться. Еще когда классе во втором был, солдат Ваффен-СС в тетрадке рисовал.

— Прикольно.

— Ага, блин, прикольно. На учет поставили, из пионерской организации чуть не исключили.

— Сейчас нет такого уже.

— Ну смотри, это пока нет. Скоро нашисты[2] это вам устроят. С брошюрой своей «Гламурный фашизм», помноженной на иконы Столыпина.

— у нас в школе раздавали ее. «Гламурный фашизм», то есть. Забавно они пишут там. Ну что типа те, кто против Путина, те за эсэсовца Дитриха.

— Молодежи какие-то бабкины сопли и бредни втирают. Серость и скука, как и все здесь.

— Да, типа того.

— Леха, телефона нет? — Лена посмотрела на меня.

— Нет. Дома оставил.

— Хорошо.

— Мы с Dead Head, то есть Еленой Васильевной, прочитали твою анкету о вступлении в Партию, — Рома наклонился к столу и говорил тихо. — Мы сейчас все новые анкеты пересматриваем. И от бригадира твоего, от Жени, и от других достойных партийцев о тебе много хороших отзывов.

— Спасибо.

— …Ты в сентябре в Партию вступил?

— Да, в начале месяца.

— Понятно. Ты пишешь в анкете, — продолжал Рома, — что хочешь заниматься акциями прямого действия, готов к любым последствиям.

— Так и есть.

— Знаешь, какие последствия могут быть?

— Знаю. Тридцать девять человек сидят в клетках Никулинского суда, и я тоже посижу, если понадобится.

— Хорошо, — Рома посмотрел на меня внимательно, — хороший, нацбольский ответ.

— Спасибо, — я произнес это еще раз и поморщил лоб.

— Ты раньше в АКМ[3] был?

— Да.

— Удальцов пытается движухи как мы делать, но ничего у него не получается, — Рома откинулся на спинку стула. — Ты в каких акциях участвовал?

— Демонстрация у украинского посольства в поддержку одесских комсомольцев, это июнь 2004. Потом в июле мы приковывались на Ильинке, рядом с Администрацией президента, когда компания против монетизации льгот шла. 2 августа, когда вы Минздрав захватывали, на прорыве был. Потом в захвате Министерства образования участвовал год назад.