Идегей - страница 32
Деньги чеканящий град Атряч[86].
С прахом сравнял вражеский меч
Деньги чеканящий град Булгар.
Здесь Токтамыш прошёл в ночи,
Розовые развалил кирпичи
Там, где лили на целый свет
Золото и серебро монет.
Там, где травы были густы,
Растоптал Токтамыш цветы,
Вторгся в страну, ему вослед,
Князь-урус[87], рыжий, как лис,
С бородою обросшим ртом.
Разорил он, разграбил наш дом,
Наш священный город Булгар,
И ему подчинённый Сивар[88],
И высоковратный Казан,
Джуке-Тау над гладью речной
И Сабы в глубине лесной,
И земель Ашлы закрома,—
Он спалил, сломал все дома.
Отбирал он кожу, сафьян,
Загребал лопатами хан
Множество монет золотых.
Разгромил во владеньях моих
Он четырнадцать городов,
Превратил их в пепел и дым.
Как же после беды такой
Мне, Будай-бию, не стать седым?»
Будай-бий, охвачен тоской,
Голову обхватил, замолчал.
Идегей ему отвечал:
«Не кручинься ты, Будай-бий,
Ты увидишь ещё, потерпи,—
Токтамыша, чьей волей злой
Стал священный Булгар золой,—
Вместе с войском его истреблю,
Кровью бороду хану залью,
Обезглавлю его потом.
С бородою обросшим ртом,
Князя, что ворвался в наш дом
И четырнадцать городов
Истребил огнём и мечом,
И лопатами загребал
Множество золотых монет,_
Я заставлю держать ответ:
Злато вернуть заставлю я,
И врага обезглавлю я.
А когда страну укреплю,
Все твои восстановлю
Я четырнадцать городов.
Так и будет, мой бий Будай,
Не кручинься и не страдай!»
За Токтамышем вслед Идегей,
Чтобы настичь его поскорей,
В лес углубился, где бежит,
Воды сгущая, река Ашыт,
Воды катит Казань-река
В чаще, трудной для седока,
Над рекою — каменный град,
Много в Казани высоких врат,
Но Казань разрушена дотла,
Только щебень кругом и зола,
Только пепел и пыль руин!
Идегей, а с ним Нурадын,
К Сабакулю[89], где розов рассвет,
Двинулись Токтамышу вослед,
Но до рассветов было ль двоим,
Скачущим за врагом своим!
Где Токтамыш? Где рыжий князь?
В тёмной чащобе остановясь,
Идегей сказал: Нурадын,
Эй, Нурадын, послушай, мой сын!
Если Тимир, страны властелин
Пребывает в Сарае моём,
Возвращусь-ка и я в свой дом.
Благодарный, восславлю Хромца
И домой отправлю Хромца
Эй,Нурадын, послушай меня,
За Джуке-Тау помчи коня,
Гору минуешь, а за горой
Ик течёт в чащобе глухой.
Ты взметнись над потоком речным,—
Степь да степь за истоком речным.
На своём коне Сарале
Поскачи по этой земле.
Как взмахнёт хвостом Сарала,—
Чтоб в хвосте не осталось узла,
Скакуна ты поторопи,
Токтамыша настигни в степи.
Не отходят от ханских очей
Сто дородных, сто силачей.
Ты в живых не оставь никого.
Всех ты вырежь до одного.
Если исполнишь мой наказ,
Если наступит победы час,
Ты обретёшь то, что желал.
Коль моей покорятся руке
Розовощёкая Ханеке
И черноокая Кюнеке,
Ханша высокая Джанике,
И душой воспылаешь ты
Ханеке возжелаешь ты,—
Для тебя её сохраню,
Но прикажи своему коню:
«Токтамыша ты догоняй!»
Так сказав, поскакал в Сарай,
С сыном простившись, Идегей.
Он достиг столицы своей,—
Всюду щебень смешан с золой.
Поскакал во дворец золотой,
Двери Хан-Сарая раскрыл,
Подлых проклиная, раскрыл,
Увидал: в кольчуге стальной,
Средь везиров, довольных собой,
Восседает хан Кыйгырчык.
— Где Шах-Тимир? — Идегей спросил.
Так отвечал хан Кыйгырчык:
— Шах-Тимир, владыка владык,
С попугаем вещим своим,
С драгоценным Древом златым,
С золотом, что хранилось в казне,
С троном, верхом на белом слоне,
С множеством красавиц-рабынь,
С достоянием всей страны,—
Этим богатствам нет цены,—
Тучи пыли взметнув над собой,
Ускакал степною тропой,
Удалился в свой Самарканд.
Ныне твоя страна — его.
Власть его и казна его!
Мне повелел наместником стать,
Руку его скрепила печать.
Десять тысяч мне войск подчинил.
Ныне я хочу, Идегей,
Чтобы ты предо мною склонил
Буйную голову свою.
Взысканный славой Идегей,
Орлиноглавый Идегей,
Мне отныне ты подчинись,
Ибо мой прародитель — Чингиз,
Бием будешь, прочих знатней.
Так ответствовал Идегей:
«Если с ног, сам хромоног,
Сбил страну мою Шах-Тимир,
Если этот разбойник-эмир
Дома-Идиля нарушил покой,
Если ты стал Тимиру слугой,
Если Чингиз-прародитель твой,
Если ты — в кольчуге стальной,—
Будешь хорошей дубиной моей!»
С этим приблизился Идегей,
Кыйгырчыка за ногу хвать,
Превратил её в рукоять.
Кыйгырчыковой головой,
Как дубовою булавой,
Двадцать везиров стал ударять,