iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан - страница 45

— И поэтому… — он нервно сглотнул. — Ваша семья учила меня?

— Да, — кивнул Сенэй. — Но теперь у тебя есть такой Учитель, о котором можно только мечтать, потому мы тебе больше не нужны.

— Это замечательно, что ты попал к Владе, Кан, — сказала Лиона. — Она Странница и наррат, как и мы, хоть и оставила путь арена очень давно.

— И она друг Локи, — добавил Рауль, ее муж. Молчун, он говорил что-нибудь очень редко, и это придавало его словам особую ценность.

Раньше, сидя на стене Арен-кастеля, Кангасск Дэлэмэр всегда провожал заходящее солнце. Зрелище это неизменно великолепное… Алый свет сочится меж выступов гор Кольца и окрашивает дюны. На вечернем, светло-синем небе уже проступают многочисленные звезды, целые россыпи далеких миров…

Сейчас было далековато до захода солнца, хотя оно начало клониться к кромке гор, закрывающей в Кулдагане горизонт, но самые крупные звезды уже проступили сквозь густую небесную синеву: вдали от городов нечему затмевать настоящее небо…

Опустившись на одно колено, Кан коснулся ладонью песка. Тот был еще горяч и обжег неосторожную руку, как укусил.

«Наррат, — подумал Кангасск с горькой иронией. — Беседующий с ареном, знающий ответы на какие-то там вопросы… эх…» Опустив голову, он вздохнул. В последние два года Дэлэмэра не покидало ощущение, что все вокруг принимают его за кого-то другого…

Сенэй, Киррала и Ригон нашли своего городского друга в задумчивом настроении. К тому времени закатное солнце коснулось гор. Кан сидел на стремительно остывающем песке и, щурясь, смотрел на алые лучи, венчающие Пятую гору Кольца великолепной короной.

— Что грустишь, братишка? — спросила Киррала. Она всегда называла его так, а ее веселый и ласковый голосок во все времена заставлял хмурого Дэлэмэра улыбнуться.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Кангасск, приняв беспечный вид, — так, всякие бестолковые предчувствия…

— О чем? — с любопытством спросила девушка.

— Если б я знал, — рассмеявшись, Кангасск развел руками.

…Сенэй на весь этот спектакль смотрел, нахмурившись и скрестив руки на груди: в отличие от Кирралы, он не одобрял подобных игр в беспечность… хотя и понимал, что сестра просто пытается утешить приунывшего парня.

— Твой камень сейчас мешает тебе, — бесцеремонно вступил в разговор Сенэй, когда терпение у него лопнуло.

— Харуспекс? — Кан с сомнением пожал плечами.

— Да, — внук Осаро оставался убийственно серьезен. Сейчас он казался старше Ригона, Кирралы и самого Кангасска на целую жизнь. — Это хитрый камень, и сейчас он не собирается помогать тебе. Поэтому… — он встретился с Кангасском взглядом и изрек: — Слушай арен, наррат… Спроси его о том, что тревожит тебя.

Кан перевел взгляд на истоптанный песок под ногами. Он не Нэй Каргилл, чтобы объявлять ерундой то, чего он просто не понимает, и у него нет оснований не верить Сенэю… но он понятия не имел, как выполнить то, о чем его сейчас просят.

Тем не менее, уступив трем настойчивым взглядам, Кан опустился на колени и коснулся ладонями песка. Тот ответил легкой прохладой: солнце, питавшее его жаром, уже почти скрылось за горами Кольца…

Некоторое время Кангасск внимательно прислушивался. В какой-то момент мир звуков разделился для него — и по одну сторону остались далекие голоса Странников в лагере, по другую — подвывания ветра. Но в этом не было ничего необычного… «Хитрый камень» же проявил себя с самой подлой стороны: словно в насмешку над всеми усилиями своего хозяина, выдал ему целую россыпь предсказаний… о том, что странные отметины на песке — след вараньего хвоста, и что птица кекуль, пролетевшая сейчас над лагерем, закончит свои дни в зубах этого самого варана не позже, чем через пять минут… Когда подобные мелкие, бесполезные предсказания посыпались градом, Кангасск сдался…

— Ничего… — виновато произнес он, поднявшись на ноги и взглянув в глаза внуку Осаро.

Тот промолчал. Так и не сказав ни слова, он развернулся и пошел в лагерь.

— Не расстраивайся, Кан, — подбодрил его простодушный Ригон и, коснувшись плеча друга, отправился догонять Сенэя. По пути в лагерь двоюродные братья отчаянно спорили о чем-то… А там среди монолитных стен уже светились первые Южные лихтовые огни…