Иммунитет II - страница 8

— Косточки были бы симпатичней, они чистые, — задумчиво шепнул он.

Подруга шумно втянула воздух вместо ответа.

— Но ты хорошо его почистила… Что же ты за зверь? — обратился Гарри к дыре под капюшоном.

Мальчишка начал всматриваться в то место, где должно было быть лицо. Что он, страшных рож не видел? У него по мозгам такое бегает… Но существо перестало рассматривать свою руку и снова потянулось к ним. Другой. Еще более противной.

— Экскуро… максима! — рявкнули дети что есть сил.

На руке исчезла противная, явно гниющая плоть, обнажив желтоватые кости.

— О, это уже гигиеничнее, — выдала Гермиона, вызвав у друга нервный смешок.

А потом… Косточки, не поддерживаемые связками, с тихим шелестом начали осыпаться, и существо едва успело подхватить их другой рукой, пока еще целой.

— Экскуро ма… — дети дружно наставили палочки на незваного и страшного визитера.

Истошный визг, переходящий в ультразвук, — и черная фигура, прижимая руки к груди, метнулась прочь из вагона.

— И мантию заштопай! — заорал Гарри вслед, забыв даже сам себе удивиться.

Раздался хлопок, в поезде загорелся свет, как будто ничего не было. Неизвестно откуда взявшийся теплый ветерок погладил по щекам.

— Смотри…

Гарри опустил глаза. Ошметок черной мантии валялся прямо возле его ноги. Он потыкал носком. Ничего.

— Мерзость какая… — прошептала Гермиона.

У Гарри на язык просились немного другие слова. Много других слов, в Мунго он слышал… Но рядом была девочка, а потому он перебирал их мысленно, хотя почему-то очень хотелось произнести вслух.

Подруга внимательно посмотрела на него.

— Ругаться хочется?

Он кивнул, не удивляясь ее интуиции. Что тут догадываться-то?

— Мне тоже, — вздохнула она. — Только я не умею. Научишь?

И Гарри наконец отпустил себя…

Подруга тоже повторила некоторые слова, наиболее приличные…

— А остальных я не знаю.

— И не надо, — вздохнул Гарри. Колючий ком внутри понемногу таял.

— Надо же, а ведь и правда легче стало!

Гарри наклонился, подобрал кусок черной ткани, внимательно посмотрел на него и сунул в карман.

— Зачем тебе эта гадость? — сморщилась подруга.

— Мало ли… в зельях, знаешь, сколько всякой дряни используется? А это, скорей всего, довольно редкая штука.

Когда дверь в купе снова отъехала, они вздрогнули и разом приготовили палочки.

— Вы как? — спросили четверо рыжиков.

— Как видишь. Живы.

— Нормально.

За четверкой Уизли стоял какой-то высокий взрослый мужчина, бледный, выбритый до синевы, и протягивал им… шоколадку.

— Профессор Люпин, — представился он. — Ешьте, шоколад хорошо помогает после таких встреч.

— Кто это был? — спросил Гарри, забыв о вежливости.

— Гермиона Грейнджер, сэр. Благодарю вас, — девочка взяла кусочек, переломила его пополам и протянула Гарри, продолжавшему смотреть на профессора.

— Гарри Поттер, — почти автоматически сказал он, беря шоколадку. — Так что это было?

— Вы позволите присесть?

— Конечно, — подвинулся Поттер, засовывая в рот шоколадку.

Вслед за преподавателем на диванчик пристроился Рон. Он был бледен настолько, что веснушки на его лице казались совсем темными.

— Ребята, — обратился мужчина к близнецам, — раздайте по вагону, пожалуйста, вас ведь не затруднит? Многим плохо, — и протянул близнецам еще две плитки шоколада.

Те кивнули и пошли в соседнее купе. Когда они открыли дверь, там кто-то взвизгнул.

— Стучите сначала! Все и без того достаточно напуганы! — профессор Люпин высунулся в коридор.

***

А потом Гарри, Гермиона, Рон и Джинни, не без удовольствия хрупая шоколад, прослушали небольшую, но емкую мини-лекцию о дементорах. Почему-то во время нее профессор все время интересовался, что они чувствовали, особенно внимательно глядя на Гарри. Но что-то остановило ребят от рассказа о том, что происходило в их купе. Может, то, что учитель ответил не на все их вопросы?

Когда профессор ушел к себе, а вслед за ним вышла чем-то разобиженная Джинни, Рон завел разговор о Хогсмиде. Гарри, стараясь выглядеть достаточно грустным, сообщил приятелю, что в этом году Хогсмида ему не видать, потому что никто не подписал для него разрешение. Рон начал было возмущаться, но друг его не поддержал, а Гермиона перевела их беседу на выбор предметов.