Император Цезарь Август. Армия. Война. Политика - страница 45

Перевод на Планазию был, вероятно, оформлен как aqua et igni interdictio, что влекло за собой полное лишение всех прав, т. е. гражданскую смерть; одновременно упразднялась и отцовская власть Августа в отношении Агриппы Постума.[378]

Имущественная сторона этого дела имела немаловажное значение по понятным причинам: отец Агриппы Постума обладал огромным состоянием. С момента усыновления Агриппы Постума, распоряжение этим состоянием переходило в руки императора, который выступал в роли опекуна своего приемного сына.

Казалось бы, после формального отречения Августа от усыновления это имущество должно было вернуться к законному наследнику. Но, как уже указывалось, abdicatio liberorum не отменяло отцовской власти, так что Августом на законном основании отвергать все притязания своего внука.

Следующая стадия решения проблемы — aqua et igni interdictio — выводила Агриппу из-под отцовской власти Августа, но одновременно лишала его имущественных прав. Теперь принцепсу ничто не мешало попросту присвоить спорное имущество — но все оно было передано в созданную к тому времени военную казну — aerarium militare (Dio Cass. LV. 32. 2). Вне всякого сомнения, этим неожиданным шагом принцепс хотел подчеркнуть свое бескорыстие и парировал выдвинутые против него обвинения.[379]

Пожизненное содержание Агриппы Постума на Планазии, подтвержденное постановлением сената, в теории делало несостоятельными все связанные с ним политические расчеты: в этом смысле его больше просто не существовало. Поэтому неудивительно, что Август в своем завещании, не забыв запретить хоронить в своем мавзолее обеих Юлий, дочь и внучку (Suet. Aug. 101. 3), имя Агриппы Постума вообще обошел молчанием.

Сразу после урегулирования в 4 г. вопросов, связанных с наследованием принципата, Тиберий был направлен в Германию. До этого военные действия, которыми с римской стороны руководил Марк Виниций, шли с переменным успехом (Vell. II. 104. 2). Встреченный всеобщим энтузиазмом солдат и ветеранов — Веллей Патеркул был очевидцем этого (II. 104. 3–4) — Тиберий прибыл к армии и энергично взялся за дело.

Летняя кампания 4 г. продолжалась необычно долго до декабря. Зиму 4/5 гг. войска провели между Рейном и Эльбой (Vell. II. 105. 3).[380] До этого они успели покорить племена каннинефатов, аттуаров, бруктеров; херуски, по словам Веллея Патеркула, бывшего в армии Тиберия префектом конницы, предпочли не испытывать судьбу и покорились без боя. На зиму Тиберий вернулся в Рим, но уже ранней весной 5 г. он вновь был в Германии.

В 5 г. римляне под его командованием, четко скоординировав действия сухопутной армии и флота, вновь вышли на Эльбу. Среди покоренных в эту кампанию племен Веллей называет хавков (без боя) и лангобардов (силой оружия) (Vell. II. 105–107: обзор боевых действий 4–5 гг.).

Дион Кассий (LV. 28. 5–6) с дистанции в два века весьма сдержанно оценивает достижения Тиберия в Германии, хотя и упоминает, что после выхода римлян на Эльбу состоялась императорская аккламация Августа и Тиберия, а Сентий Сатурнин получил триумфальные украшения.[381] Но похоже, что на суждения Диона Кассия повлиял дальнейший ход событий, тогда как сам Август смотрел на германские дела весьма оптимистично: покорение территории между Рейном и Эльбой было сочтено в основном законченным, точнее, оно плавно перерастало в следующий этап римской экспансии — предстоявший разгром царства Маробода.

Племенной союз маркоманнов, руководимый этим вождем, еще во времена походов Друза покинул места своего обитания в низовьях Рейна и переселился в пределы современной Чехии, чтобы избежать римского ига. Там, вне пределов досягаемости для римского оружия, Маробод сумел создать сильную армию, вооруженную и обученную по римскому образцу — 70 тыс. пехоты и 4 тыс. конницы (Vell. 11. 109.2).

Необходимость уничтожения Маробода, по мнению некоторых исследователей, была очевидна: он оставался наиболее значительным противником Рима в Центральной. Европе, препятствовавшим стабилизации стратегической обстановки между Рейном и Эльбой.