Император умрет завтра - страница 11

Великих сражений и правда нет. Но они будут. От этого товарищу Сталину никуда не уйти. Отсрочить, насколько это будет возможно, но не избежать, ибо «не мир я принес вам, но меч». Помнится еще семинарская зубрежка евангелия.

Итак, что же такое Франция до и после 19 брюмера по товарищу Тарле? И что такое Советский Союз по товарищу Сталину?

Несопоставимо. А параллель тем не менее несомненная. Даже без Корсики, которая в данном случае — Кавказ. Бастилия — Зимний, Тулон — Кронштадт, якобинцы — троцкисты, жирондисты — меньшевики, роялисты — белая гвардия…

А личности? Сийес — конечно, Бухарин. Это бесспорно. Бегал слева направо и справа налево, пока ему не объяснили, как Фуше — Сийесу, что он не теоретик, не практик, а вообще — никто и ничто. Ироничное прозвище «любимчик партии» еще не дает права считать себя наследником Ленина и называться академиком.

Баррас — это Зиновьев. Прокрались в большую политику черным ходом черным же и канут в небытие.

Мюрат — Тухачевский. Два невероятных честолюбца. Оба вели закулисные переговоры с потенциальным противником в расчете на нечто большее, чем звание Маршала. Расстрелян Мюрат. Будет расстрелян и Тухачевский. Но не ранее того, как назовет всех сообщников. Разница между ними лишь в том, что Мюрат был настоящим маршалом, а Тухачевский в военном деле так и остался тщеславным поручиком. Кто мог еще додуматься десантировать кавалерию?.. Лошадь на парашюте!.. Этот красавчик и подтяжках наблюдал в бинокль, как казаки со слезами на глазах пристреливали своих коней, переломавших ноги, и хихикал. А Троцкий в парижском «Бюллетене оппозиции» высмеял Сталина, хотя Сталин ни сном, ни духом не ведал про лошадиные эксперименты заместителя наркома обороны.

Талейран — кто? Не Литвинов, понятно. Но тут Сталин не задумывался в поисках адекватной фигуры, поскольку не без оснований считал, что в искусстве дипломатии сам во многом превосходит Талейрана. Так что Литвинов тут ни при чем.

Назаметно для себя Сталин увлекся. Где же тут отсвечивает Каганович? Ну с Лазарем это не вопрос. Таких много собралось на вакансиях, открытых революционной резней. И прежде — в Национальном Конвенте, в Совете Пятисот, и позже в Директории. И далее — везде. Собственно говоря, ради этих вакансий и замышлялась якобинская революционная диктатура, кровавым напором которой воплощали в реальность бредовые идеи «иллюминатов». Как и все последующие буржуазные революции, мутной волной прокатившиеся по Европе. Это уже век спустя стонущий фальцет Троцкого вкупе с картавой бороденкой Старика — две уникальнейшие в своих бесплодных фантазиях заурядности — находили и выделяли в бессмысленном процессе бесконечных жертв и поражений рабочего класса стратегические установки для мертворожденного Интернационала, годного разве что для организации международного шпионажа. Тешили свою революционную риторику на массах. А массы не понимали ни этого Интернационала, ни этой риторики, ни своих бесконечных жертв на алтарь «мировой революции». И правильно, что не понимали. Опыт радикального смешения сословий, классов, а тем более наций изначально лишен здравого смысла.

Свою долю простительных ошибок большевики выбрали у истории давно — еще в 1918 году, а меньшевики вообще ни на что не имели права. Даже на истину, которая немедленно становилась сошедшей с ума истиной большевиков. Франция в десятки раз меньше, там все эти процессы шли быстрее и зашли чересчур далеко. В результате погубили цвет нации. Инородцы довершат вырождение. В России тоже началось с этого, но завершится не так. Россия злорадно вывернет на свой манер любую идеологию И, никуда не поспешая, сделает ее самодержавной. Но только после огня очищения, который один и может сплотить нацию.

Значит, Бастилия — Зимний?

Грозные и фальшивые символы. Штурмы, которых не было. Революционный кинематограф Эйзенштейна дополнил бескровный октябрьский переворот лихими подробностями. В сущности рядовой кинорежиссер дописал и отредактировал Октябрь. Не он ли первым и назвал его Великим? Ленину это бы и в голову не пришло. Пусть. «Бастилию» тоже переписали и дописали. Сочинили легенду для школьных учебников. Сотни погибших и раненых парижан. Ликование народа. Свобода, равенство, братство!.. А на самом деле инвалиды, охранявшие привилегированную тюрьму, предназначенную исключительно для жуликов и аферистов дворянского происхождения, а также выродков вроде пресловутого маркиза де Сада, мирно распахнули ее ворота перед взбесившейся от собственной безнаказанности парижской чернью. Это исторический факт, не подлежащий сомнению. Факт, который деликатно не затрагивает академик Тарле. А жертвы действительно были. Мародеры убили коменданта Бастилии де Лонея и его инвалидов, попытавшихся воспрепятствовать неслыханному грабежу среди бела дня. И это тоже факт.