Императорские изгнанники - страница 10

стр.

- Хорошо, - ответил Катон. - Мы пойдем, как только сможем. Все четверо. Но прямо сейчас, давайте искупаемся и оденемся в чистую одежду!

- Обязательно ли мне мыться, отец?

      - Конечно, обязательно, - прокудахтала Петронелла, беря его за руку. - Пойдем, господин Луций. Мы с тобой поможем Кротону разжечь огонь в терме.

Когда пара направилась через сад, Катон и Макрон посмотрели им вслед.

- Она будет скучать по мальчику, - сказал Макрон. - Мы оба будем. - Он почувствовал, как вокруг них сгущается меланхолическое настроение, и недовольно сморщил нос. Нужно сменить тему, решил он. Он хлопнул своего друга по спине. - Вино! В доме должно быть хорошее вино. Мы разыщем амфору и усядемся пить у фонтана в ожидании их. Пойдем, мой друг. Выходим на охоту!

*************


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


На следующий день, в полдень, Катон сидел на скамейке возле канцелярии префекта Бурра, командира преторианской гвардии. Его кратко поприветствовали, и он представил свой свиток с докладом, прежде чем ему приказали подождать снаружи, пока Бурр просматривает документ. «Мой доклад явно не годится для хорошего чтения», - подумал он. «Его когорта была отправлена ​​на восток, чтобы действовать как личная охрана командующего Корбулона. Таким образом, не ожидалось, что они будут вовлечены в какие-либо боевые действия; они должны были вернуться в Рим в целости и сохранности, после того как их отзовут. Но из-за нехватки войск, доступных Корбулону, Катону и его людям было поручено возглавить миссию по установлению римского ставленника на трон Армении. Стратегическое значение малого царства было таково, что более ста лет оно было оспариваемой территорией, переходя от римского контроля к парфянскому. На этот раз римляне потерпели поражение, а царь, которого они пытались навязать армянам, был схвачен и казнен, прежде чем Катон и его люди были с унижением отправлены обратно к Корбулону.

Корбулон постарался замять эту вылазку как можно быстрее, справедливо опасаясь, что такая неудача может привести к его замене на посту главнокомандующего восточными армиями. Он отказался позволить Катону и его людям вернуться в Рим, а затем проигнорировал письмо из императорского дворца с приказанием когорте воссоединиться с остальной гвардией в их лагере за стенами столицы. Все, что угодно, лишь бы помешать императору и его советникам осознать истинный масштаб унижения Рима. Было непросто описать короткую кампанию, не бросая тень на репутацию Корбулона и самого Катона, даже несмотря на то, что он сделал все, что мог, имея в своем распоряжении скудные силы. Бурра не обрадует и последовавшее за этим восстание в городе Тапсис, расположенном в горах недалеко от главного лагеря Корбулона в Тарсе. Римским солдатам пришлось пережить суровую зиму и мятеж, подавленный со значительными трудностями и человеческими жертвами. Ничто из этого не могло вызвать у императора симпатии к Корбулону и его сподвижникам. Единственный аспект отчета, который мог порадовать Нерона и его советников, - это разведданные, которые Катон собрал о местности и политической ситуации внутри Парфии, участвуя в посольской миссии к парфянам по приказу все того же Корбулона.

Поднявшись со скамейки и расправив плечи, Катон поправил фалерные ремни, которые висели на его полированном нагруднике. Он вышел в своем лучшем облачении, чтобы явиться в штаб, и теперь аккуратно уложил свой винно-красный плащ так, чтобы он спускался с его плеч аккуратными складками. Писарь, сидевший за столом сбоку от двери, ведущей в таблиний Бурра, поднял глаза, и они обменялись взглядами, прежде чем служащий откашлялся.

- Вы хотите, чтобы я принес вам что-нибудь немного перекусить и выпить, господин? Теплый денек снаружи.

В самом деле, это было так. Не по сезону жарко даже для июля. Пот уже выступал из-под челки у Катона и по его спине. Он покачал головой. - Я в порядке, благодарю.

Писарь опустил голову и продолжил работать с цифрами на своих вощеных табличках, в то время как Катон подошел к окну и посмотрел во двор здания штаба командира преторианской гвардии. Из окна открывался четкий вид на черепичную крышу помещений с колоннами, окружавшими открытое пространство, достаточно большое, чтобы вместить утреннее построение тысячи человек. За ними лежали бараки, стена лагеря, а затем ряды храмов, дворцов, форумов, инсул, заполненных беднейшими жителями города и большими домами богатых. Огромная часть императорского дворцового комплекса, покрывавшего Палатинский холм, возвышалась над горизонтом. Звуки города были приглушены до слабого гула, разносившегося по стенам лагеря, ближайшие из них, которые он мог слышать, были выкрики центуриона, сыпящего оскорбления своим людям во время осмотра. Во дворе писцы и офицеры ходили от помещения к помещению вдоль перистиля; только дежурные часовые стояли в лучах солнца, их тени в ракурсе четко очерчивались на тротуарной плитке. Каждый из них был безукоризненно одет и экипирован, и Катон был поражен спокойным чувством порядка и приличия, миром, далеким от его недавних переживаний, кровопролития, голода, грязи и вони, пронизывающего холода и постоянной опасности на границе и за ее пределами, где простирались земли Парфии, самого грозного врага Рима.