Интегральное скерцо - страница 10
— Разрешите? — осведомился генерал, у которого была мания по любому поводу пускать в ход ракеты с атомным боезарядом.
— Не разрешаю, — сказал президент.
Генерал принялся мысленно обдумывать текст заявления об отставке. Но его отвлек муравей, который бесстрашно полз по левой ноге бравого вояки; почесать ногу генерал не решался.
И тут чудище зашевелило ртами и стало издавать звуки. Точнее было бы сказать, что они, чудища, начали играть. Звук напоминал звучание лучших стереофонических магнитофонов, но без малейшего искажения.
— Это же “Расподия в стиле блюз”! — воскликнул президент, который неплохо разбирался в джазовой музыке.
— Кола Портера, — по-военному четко отрапортовал генерал.
— Джорджа Гершвина, — пробормотал кто-то из делегатов.
— Я бы предложил… — начал было генерал, но осекся под суровым взглядом президента. В утешение генерал представил себе, как ракета с атомным боезарядом попадает в муравья, упорно взбиравшегося вверх по его левой ноге.
Чудище прекратило извергать мед и стало посылать электрические разряды. Теперь оно явно чувствовало себя увереннее, убежденное, что лед тронулся. В затруднительном положении оказались люди, которые принялись беспорядочно размахивать руками и спорить. Чудище восприняло это как доброе предзнаменование — анализ мозговой оболочки землян подтвердил его впечатление.
После короткой паузы чудище вновь заиграло.
— Неаполитанская песенка “О ты, окно, откройся”. Ну и репертуар у него, черт побери! — возмутился сенатор.
— Согласен, что туба-бас в финале могла ввести вас в заблуждение. Но на этот раз я не ошибся — это Кол Портер, — возразил генерал.
— Газлини, — коротко бросил президент.
Никто из членов делегации не решился ему возразить. Все промолчали, даже когда стало ясно, что чудище просто настраивало инструменты, а играть начало только теперь.
— “Сент-Луис блюз”, — подсказал делегат, стоявший в глубине зала, тот самый, что назвал прежде имя Джорджа Гершвина.
Президент кивнул и сказал, что уважаемый член делегации, по-видимому, знаток джазовой музыки. Генерал, окончательно изнемогший, нанес муравью сильнейший удар своей жилистой ладонью. Треск удара совпал с началом менуэта, прерываемого свистками и аплодисментами, которые чудище искусно воссоздавало через левые рты.
— Менуэт в исполнении Калифорниано, — сказал сенатор и впервые пожалел, что посвятил жизнь изучению творчества Моцарта.
— Нет, Дэйва Брубека, — сказал президент, который был моложе сенатора, имел красивую жену и живо интересовался музыкальной жизнью страны. — Потрясающий пианист, — добавил он.
— Совершенно верно, — подтвердил всезнающий делегат.
Президент самодовольно улыбнулся, но в тот же миг улыбка застыла у него на лице.
— Позволю себе, однако, заметить, — продолжал знаток музыки, — что я не разделяю вашего восторга. У Дэйва Брубека отличная школа, но ему не хватает задушевности и умения импровизировать.
— Тем не менее его концерты проходят с неизменным успехом, — возразил президент.
— Несведущие люди, профаны, — парировал знаток. — Не будь в его оркестре саксофониста Пола Дезмонда, все бы вскоре убедились, что Брубек мало чего стоит.
— Неповиновение, оскорбление власти, заговор в присутствии врага, — начал перечислять генерал. Чудище призвало его к порядку, обдав струей меда.
Президент молчал. Знаток тоже. Он вдруг уразумел, что из любви к объективности упустил верную возможность стать профессором кафедры джаза столичного университета.
— А вы, пожалуй… — начал было президент. Но его прервал сенатор.
— Почему бы не показать ему числа?
— Вон! — закричал президент, который, будучи истинным демократом, не терпел вмешательства сенаторов.
— Не пойду, — храбро заявил сенатор, теснимый к выходу бравым генералом. — Я предлагаю числа не зря…
— Неповиновение, оскорбление власти, заговор, — громогласно перечислил генерал.
— …обычные числа, — фальцетом крикнул сенатор, пятясь к дверям.
— Что вы имеете в виду? — с умным видом осведомился президент.
— Набор чисел, — объяснил сенатор и рысцой подбежал к президенту. — Самых простых.
И, вспомнив недавний телефильм, добавил: