Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд - страница 13
Володя, и Оля, и Саша не заметили, как вошла мать.
— А вот и неправда! Калоши могут летать! — пятилетний Володя захохотал и ловко сбросил со своей ноги калошу так, что она полетела в гостиную.
— А моя дальше! — закричала Оля и туда же отправила свою калошу.
— Придут мама и папа — достанется вам. Варвара Григорьевна только что пол вымыла, — пытался утихомирить малышей Саша.
Но удержать их было уже невозможно — надо было знать характер Володи и Оли. В столовую полетели калоши, сапоги, валенки, задевая недавно обитый яркой материей диван, пачкая блестящий пол.
Мария Александровна подняла брови. Негромко, не сердясь, сказала:
— Пустяки какие делаете. Приберите скорее. Это ненужное… — и чуть поморщилась.
А вскоре состоялась и встреча Марии Александровны с Верой Васильевной Кашкадамовой, которая, говорят, не без помощи Ильи Николаевича, была назначена преподавательницей женского начального училища.
Небезызвестная Вечтомова рассказывает:
«Она старалась держаться солидно. Часто краснела. И от этого еще ярче блестели ее круглые глаза. Без необходимости теребила черные часики на шнурке, то и дело вынимая их из-за широкого пояса с пряжкой.
Ей говорили о Марии Александровне, поджимая губы, досужие мещанки:
— Расчетлива!»
И что же? Похоже, что-то перевернулось в душе преподавательницы, когда она увидела перед собой седую женщину. И она уже не старалась держаться вызывающе, готовая к отпору от любого нападения. Да и не в характере Марии Александровны было нападать. Она всегда предпочитала защищаться, терпеливо выслушивать, если ее в чем-то обвиняли, даже когда не считала себя виновной.
Те же «мещанки» говорили о ней:
— Моду завела: перед детьми извиняться, если что… как перед взрослыми.
Дальше в своем рассказе Вечтомова, как всегда, не жалеет светлых красок:
«Глубоко уважая Илью Николаевича, Вера Васильевна не могла видеть дурное ни в чем, касающемся его и его близких. И сейчас, остановившись перед совершенно седой женщиной, она вгляделась и поняла, что Мария Александровна молода.
А сколько было в ее глазах доброжелательства!
Как женщина, Кашкадамова замечала все житейские мелочи в доме своего учителя (какая многозначность! — Б. О.-К.) и то, что Мария Александровна все время занята уроками с детьми, по хозяйству, в саду (и тогда дети торопились помочь ей). Она заметила, что у няни Варвары Григорьевны комната с отдельным входом, а Мария Александровна живет в проходной. «Как страж — всегда начеку, всегда готова вскочить с постели, открыть дверь, помочь, отозваться», — думала Вера». Да и что еще она могла предпринять, зная характер своего мужа и видя, каким взглядом он всегда провожает Настю. «Железная койка под накидкой с оборками. На комоде — зеркало, свеча в подсвечнике, шкатулка красного дерева и книги, книги, книги… Маленькие томики Гейне, Гете, Доде, Шиллера — все в подлинниках. Тургенев. Новинка — «Война и мир» Толстого! Журналы… У родителей и детей — книги! Вся семья абонировалась в городской Карамзинской библиотеке. Все были равны в этой семье, в которой действительно уважали не только младшие старших, но и старшие младших. Уважали их занятия, их игры, их интересы».
Можно только догадываться, кем бы могла стать Мария Александровна, если бы не это ее заточение, куча детей и блудливый муж.
«В одну из суббот Вера Васильевна услышала, как Саша и Аня стыдили маленькую Олю.
— Обещала и не выполнила! Эх ты! Не написала! Обезьянка!
Малышка покраснела и живо-живо, даже чуть сутулясь, стала взбираться в детскую, помещавшуюся на антресолях, где жили все молодые Ульяновы.
Все, казалось, забыли о маленьком инциденте, когда по лестнице почти скатилась Оля, потрясая листком бумаги. Сегодня, как всегда по субботам, за вечерним чаем должны были читать журнал «Субботник». Редактор его и художник Саша уже приготовил папку с красиво нарисованным названием.
Саша взял листок из рук сияющей сестренки, ничем не выказывая поощрения, только во взгляде его Вера Васильевна заметила промелькнувшую искорку. Быстро пробежав глазами написанное, он положил Олино произведение в папку. Сидевшая рядом Вера Васильевна прочла выведенную кривыми печатными буквами подпись: «Абезьянков». («Обезьянкой» ее в детстве дразнили братья и сестры — Б. О.-К.). «Началось чтение: стихи, рассказ. Саша показывал карикатуры. Под изображением плачущей девочки стояло: «Оля, посылаемая спать».