Ипохондрия - страница 3

– Может, ещё посидим?

– Не, мне завтра на работу, – пока Альберт одевался, Пётр грустно глядел куда-то вниз. – Слушай, ты не зацикливайся особо на этом всём… это обычный сон, пойми же! Тебе просто раньше не снилось ничего столь реалистичного, потому ты так и удивился, – закончив процесс одевания, Альберт приобнял своего друга и одарил его своей добрейшей улыбкой, отчего у последнего аж резко тепло на душе стало. – Ну, бывай!

И снова день закончился тем, что Пётр остался наедине со своими мыслями. Сначала он не знал, что и думать, а также его мучила бессонница. Парень решил устроить ночной моцион, дабы Морфей наконец-то услышал его молитвы. Созерцая прекрасную луну, Пётр быстро забывал о том страшном сне, который постиг его прошлой ночью. Ночное небесное светило придавало ему сил, потому думать о чём-то мрачном не хотелось. Воздух был свежий, погодка хорошая… совсем не до тусклых мыслей.

Глава 4

Всё когда-то зарождалось из тьмы. Всеобъемлющая пустота медленно порождала материю, аккуратно и с изыском придавая ей различные формы. В зеркале мироздания когда-то и вовсе не было стекла, но постепенно мозаика собиралась, создавая из множества мелких осколков единую сущность. Так же получалось и с миром Петра, в который он попадал совершенно невольно – как только томные веки парня сомкнулись, портал в какие-то отдалённые неизведанные пространства приветливо распахнул свои двери. Вселенная снов, доступная лишь в пространстве забвения, пестрила разнообразием образов, словно калейдоскоп. Сознание Петра путешествовало через этот портал уже не в первый раз, но впервые за всю его жизнь встречалось с феноменом продолжения сна. Поговаривают, что снаряд дважды в одну воронку не падает, но в этом случае это утверждение несправедливо.

Жуткий мистический сон повторился вновь. Сценарий был абсолютно тот же, как и в прошлый раз. Пётр снова проснулся от собственных воплей: всё тело его было в холодном поту, глаза нервно подёргивались, а пальцы и вовсе подверглись тремору. Сильный испуг ощутимо расшатал и без того не самые крепкие нервы студента, а сам парень просидел на кровати в немом шоке около получаса, вследствие чего опоздал на учёбу.

Сегодняшний вечер обещал быть интересным, ибо компанию, обычно состоявшую из двух друзей, сегодня ожидало пополнение.

– Друг мой, давай поступим вот как, – спокойно говорил Альберт, стряхивая пепел сигареты в окно. – Если тебе ещё хоть раз такое приснится – отправим тебя в больницу. Это, братец, явление нездоровое.

Пётр смиренно кивнул. Несмотря на то, что его внутренняя тревога всё больше усиливалась, в этот раз он держал себя куда спокойнее и сдержаннее обычного.

– Ну а сейчас, – Альберт, докурив, плавно повернулся к своему товарищу и улыбнулся ему своей самой обычной улыбкой, – Изволь присоединиться к тем замечательным господам, кои ждут нас в гостиной.

В этот раз в доме Петра было намного более людно, чем обычно. На диване сидел симпатичной наружности мужчина лет тридцати, горячо что-то обсуждавший с сидевшей на кресле напротив молодой девушкой, которой на вид было не больше восемнадцати. Речь шла о грехах и подвигах господина Бонапарта.

– Женщина, ты ничего не смыслишь в истории.

– Ты будто смыслишь!

– Ещё как!

– Ага-ага. В гробу я видала таких вот мыслителей! – девушка обидчиво надула губки, отвернувшись в другую сторону.

– Полно вам, родные мои, полно, – Альберт сходу вмешался в разговор. – Коли тебе, Annette (он сделал особый акцент на этом слове), нравятся деяния господина Bonaparte, то не думай, что такого рода романтику могут оценить и другие.

Николай искренне и во весь голос засмеялся. Анна никак не отреагировала на звон его хриплого баса, а лишь с милой кокетливой улыбкой посмотрела на Альберта, спустив ему с рук эту шутку.

– Вот за это я тебя, братец, и люблю! Каково остроумие! – с трудом проговаривал через смех Николай. – Ещё и этот твой слог изящный! Любишь же ты под старину косить.

– Ты не пробовал в политику пойти с твоей-то риторикой? – не сгоняя улыбку с лица, спрашивала Анна.

– Да ну, зачем оно мне? Только людей дурить простых.