Ипостаси духа: опыт заурядных биографий - страница 12

.

Очевидно, положение миссии было настолько удручающим, что в том же 1893 г. тобольский губернатор после поездки обратился к епископу с предложением оказать помощь миссии силами Кондинского монастыря, к тому времени уже ставшего женским. Он предлагал организовать из сестер 2-3 группы, которые совершали бы поездки по тундре и занимались бы преподаванием в школе, оказанием медицинской помощи. По-видимому, это был наиболее действенный путь просвещения – подкрепление проповеди, пока что очень отвлеченного и трудного для мировосприятия северных народов вероучения, практическими делами милосердия помощи бедным и врачевания. В феврале-марте 1894 г. по этому поводу велась интенсивная переписка между новым березовским благочинным М. Путинцевым и настоятельницей монастыря игуменьей Миропией.

Михаил Путинцев, назначенный не только благочинным, но и временно исполняющим обязанности настоятеля миссии, более обстоятельно раскрывает ситуацию. В частности, он сообщает, что дело у прибывших в Обдорск летом 1892 г. миссионеров не заладилось сразу. Рассорились они настолько серьезно, что к концу 1893 г. в Обдорске остался только один священник Евдоким Никитин. С. Миловский был переведен приходским священником в Акмолинскую область. П. Троицкий выбыл за пределы епархии. Из всего состава причта язык местных жителей знал только один человек – псаломщик Лука Тверитин. В миссионерской школе учились дети исключительно русских и зырян. В общественном мнении росло отчужденное отношение к миссии. Путинцев характеризует и основные причины, которые привели миссию в столь плачевное состояние.

Во-первых, весь десант 1892 г. состоял из сравнительно молодых, а самое главное – неопытных в миссионерском деле священников и, очевидно, не обремененных христианской добродетелью смирения. Миловский характеризуется в рапорте как человек с мстительным характером. Свою лепту в раздоры внесло и некое «официальное лицо». Путинцев дипломатично не называет фамилии, только глухо упоминает, что это березовский благочинный. Епископ же на полях документа напротив этой фразы пометил «Голошубин и Миловский».

Таким образом, в результате разладицы в миссии остался один священник Е. Никитин, обладавший, по словам Путинцева, хорошим потенциалом, но для его реализации был необходим деятельный начальник. Ибо за 1,5 года пребывания в миссии Никитин так и не приобрел миссионерской опытности, был вялым, малоподвижным, нерешительным, не доверял самому себе.

Во-вторых, вместо приобретения миссионерского опыта молодые миссионеры озаботились приобретением знакомств среди богатых жителей Обдорска, посещали гулянья и вечеринки с картами и танцами, на Святках принимали «маскированных» и большей частью были заняты требоисполнением в приходе, нежели поездками по тундрам. Походная церковь обветшала так, что и служить в ней было не только опасно, но и преступно, ибо можно было пролить Святые Дары. Так, впрочем, и случилось однажды у Е. Никитина в Шурышкарских юртах. Но в своем рапорте по этому случаю Никитин приписал причину сломанной половице. Путинцев же называет это прямым обманом и вообще утверждает, что миссионеры в подобных случаях никогда не сообщают правды.

И, наконец, третью причину сложной атмосферы Путинцев видел во «временных правилах» для миссии. В соответствии с ними в Обдорске сложилась парадоксальная ситуация. Благочинный – местный царь и бог, глава церковной административной единицы, которому подчинялись все священники благочиния, в том числе и начальник миссии. Но по новым правилам благочинный становился помощником начальника миссии по всем миссионерским делам. Таким образом, благочинный и начальник одновременно оказались друг у друга в подчинении.

Другой серьезной проблемой временных правил было смешение обязанностей миссионера и приходского священника. Это порождало среди священства нездоровую конкуренцию. Доходы от исполнения треб являлись источником раздоров между приходскими священниками и миссионерами.

В одном из первых своих донесений Путинцев сформулировал еще одну проблему. По существу он поставил задачу сбора информации, так необходимую для принятия управленческих решений, особенно в ситуации, когда в отдаленном районе не было опытных специалистов, в данном случае миссионеров. В «Записке» 1892 г. он, ориентируясь на опыт Алтайской миссии, предлагает организовать ведение дневных журналов всеми без исключения членами миссии, даже псаломщиками. Содержание дневного журнала предполагалось весьма широкое. По мысли Путинцева здесь необходимо было вести ежедневные записи о церковно-богослужебной и миссионерской деятельности, записи наблюдений над нравами, обычаями местного населения и даже о дневных занятиях – что читали по миссионерскому поводу, мысли о прочитанном. Выполнима ли была эта идея?