Ипостаси духа: опыт заурядных биографий - страница 2

, в какой-то мере есть ответная реакция уставшего общества. В поисках утрачиваемых, естественно присущих человеку форм непосредственного общения, человек обращается к биографии простых, соизмеримых ему по масштабу людей. «Заурядные» (на первый взгляд) биографии, явления и объекты оказались важным и необходимым звеном для реконструкции способов построения социального мира, познания логики и стратегий действий сообществ, родственных групп, семей, индивидов.

В данной книге представлены биографические очерки о четырёх человеках, живших примерно в одно время. Это типичные для Сибири фигуры – священник-миссионер, крестьянин, купец-миллионер, чиновник и ссыльный. Они не были знакомы. Они не пересекались на своих жизненных путях и, быть может, даже не подозревали о существовании друг друга. Их связывает только время и место. Время в истории Российской империи важное, бурное, неоднозначное. Двое из них – коренные сибиряки, двое появились здесь волею судеб, для одного из них воля была добровольной, для другого принудительной.

Первое повествование посвящено Петру Александровичу Попову – священнику, миссионеру, основателю Обдорской миссии. Он – представитель «старшего» поколения XIX столетия. Его жизненный путь полностью укладывается в этот век. Родившийся в знаменательном 1825 году, Петр Александрович встречает эпоху перемен уже взрослым, сформировавшимся человеком, на плечах которого лежало ответственное дело. Двадцать лет своей жизни он посвятил распространению христианства среди коренных народов Севера. Попов – потомственный священнослужитель, его предки обживали северные пределы Тобольской губернии еще в XVIII в. Родился он, трудился и упокоился здесь же, в Сибири. К сожалению, его фигура оказалась в тени «младшего» коллеги на посту настоятеля миссии иеромонаха (затем игумена) Иринарха (Шемановского)[2]. Между тем, ему удалось сделать то, чего не смог сделать на Севере иеромонах Макарий (Боголепов) и от чего отказался другой Макарий (Глухарев), организатор миссии Алтайской. Попов создает жизнеспособный религиозно-просветительский центр на самом Полярном круге. Попов представляет собой тип сибирского жителя, который вполне был вписан в местный социальный организм. Особенной его жизнь делала пространственная и культурная диспозиция. Он находился не просто на Крайнем Севере, на Полярном круге, но и на самом краю российской цивилизации, именно здесь, в районе Обдорска, соприкасавшейся с цивилизацией северных номадов. И на пике этих встреч находился священник-миссионер. Причем в отличие от других редких представителей цивилизации в здешних местах уникальность фигуры миссионера заключалась в том, что он в силу своего предназначения (и предписаний) должен был активно вмешиваться, оказывать влияние на образ жизни, мыслей и чувствований местного населения. На самом деле это часто драматическая история.

Героем второго очерка является тоже типичный представитель сибирского социума, коренной сибиряк, крестьянин, купец-миллионер, меценат Николай Мартемьянович Чукмалдин. Фигура известная и популярная среди краеведов, исследователей[3]. Представитель поколения 30-х гг. XIX в. (он родился в 1836 г.), на чью молодость пришлось время Великих реформ и бурного промышленного развития России. Все убыстряющийся круговорот времени вовлек в свою орбиту крестьянского мальчика из пригородного села, неуемная жажда познания и делания захватила его и вытолкнула на высокую социальную позицию[4]. Но жизненный его путь был при этом в целом типичен для выходцев из непривилегированных слоев российского общества, из коих составилась львиная доля российской пореформенной буржуазии. Выпестованный в недрах старообрядческой культуры, Чукмалдин вышел в новое измерение, представляя собой пример очень удачного сочетания внутренней образованности, культуры, интеллигентности, нравственных устоев, воспитанных всем строем родительского дома, и качеств, которые требовались в новых условиях, – высокая мобильность, индивидуальная ответственность, широкий кругозор.

В отличие от Попова и Чукмалдина персонажи двух других очерков представляют иной, но тоже характерный для сибирского социального пейзажа, тип насельников – приезжих, оба уже из пореформенного поколения. Один из них – Петр Алексеевич Городцов, выходец из духовного сословия, окончивший Демидовский юридический лицей в Ярославле, прибывает в знаменательные для Сибири 90-е гг. XIX в., когда и на нее начинает распространяться часть реформ, в центре осуществленных еще в 60-70-е гг. Реформы требовали и подготовленных людей. Сибирская служба стала трамплином для бывшего поповича, позволила и ему занять относительно высокую ступень в социальной структуре того периода. Но Городцов не просто выслуживает в Сибири чины и пенсию, что полагалась государственному служащему, со всей страстностью своей натуры он увлекается собирательской деятельностью, изучает самобытную жизнь и духовную культуру сибирского крестьянства, через что терпит фиаско на службе, но порабощенный духом познания не оставляет любимого занятия до самых последних дней своей жизни. Городцов – пример поколения, возросшего в эпоху Великих реформ и в некотором смысле уже есть их плод. Его жизненный путь есть пример другого варианта социальной реабилитации – через высшее образование и свободу выбора вида деятельности.