Исчезновение леди Ли Гордон - страница 4

Проводив взглядом машину, Таппенс заметила вдруг Томми, который пересекал улицу и шел ей навстречу:

— Кажется, я напала на след, — объявила Таппенс, — послушай: некий доктор Хористон открыл здесь частную лечебницу.

— Я уже слышал о ней в «Королевской голове». Но ведь если бы леди Ли Гордон заболела каким-нибудь нервным расстройством, то ее тетка и друзья должны был и бы знать об этом.

— Конечно. Но, видишь ли, я имела в виду совсем другое. Ты не обратил внимания на этого человека в машине?

— Обратил. Не очень приятный тип.

— Это был доктор Хористон.

Томми присвистнул:

— Ого! Довольно подозрительный субъект. Понятно, о чем ты могла подумать. Слушай, Таппенс, давай съездим в этот Грэндж и посмотрим, что там у него такое.

Лечебница доктора Хор стона располагалась на расстоянии нескольких миль от поселка, в местности пустынной и безлюдной. Они обнаружили там одинокий дом на равнине, окруженный глухим забором. Единственным звуком, нарушающим глубокую тишину этих мест, было невнятное бормотание ручья позади дома, который приводил в движение колесо небольшой мельницы.

— Мрачноватое местечко! — заметил Томми. — Бр-рр! Прямо мороз по коже… Ты знаешь, теперь и я готов поверить, что во всей этой истории кроется что-то гораздо более серьезное, чем мы с тобой предполагали вначале.

— Ох, не говори! Хорошо еще, если мы явились вовремя. У меня такое чувство, что эта женщина находится в какой-то страшной опасности. Но что же нам предпринять? Может быть, сделаем так: я звоню в дверь и напрямик спрашиваю о леди Ли Гордон.

Получив согласие Томми, Таппенс тут же приступила к выполнению своего плана. На ее звонок в дверях лечебницы появился швейцар с бесстрастным, непроницаемым лицом.

— Я хотела бы видеть миссис Ли Гордон. Надеюсь, она сможет принять меня?

На миг ей показалось, что в апатичных чертах человека, стоящего в дверях, промелькнуло какое-то странное выражение. Но в ту же секунду он сдержанно ответил:

— Здесь нет никого с такой фамилией, мадам.

— О, в самом деле? Но ведь это же Грэндж, лечебница доктора Хористона, не правда ли?

— Совершенно верно, мадам. Однако у нас нет никакой миссис Ли Гордон.

Обескураженная Таппенс вынуждена была отступить и удалиться за ворота лечебницы, где ее поджидал Томми.

— Быть может, этот человек говорил правду, — предположил Томми, выслушав ее рассказ. — В конце концов мы ведь ничего толком не знаем.

— Ну нет, он лгал! Я в этом совершенно уверена. Пошли!

— Куда? Что ты собираешься делать?

— Собираюсь перелезть с задней стороны через забор. Попробую подобраться к дому через сад, там меня никто не увидит.

— Правильно. Я тоже иду с тобой.

Сад за забором лечебницы оказался довольно запущенным. Нетрудно было укрыться здесь в тени больших неподстриженных деревьев и кустов. Под этим прикрытием Томми и Таппенс, никем не замеченные, добрались до задней стены дома. Здесь они обнаружили широкую террасу, куда выходило несколько французских окон. Из-за приоткрытого окна до них донеслись голоса.

— Входите, входите же! — нетерпеливо приглашал кто-то, — да прикройте за собой дверь. Значит, вы говорите, что эта женщина приходила примерно час назад и спрашивала о миссис Гордон?

Едва раздался звук второго голоса, низкий и глуховатый, Таппенс тотчас узнала его. Отвечал апатичный привратник, встретивший ее на пороге больницы.

— Да, именно так, сэр.

— И вы, разумеется, ответили, что ее здесь нет?

— Разумеется, сэр.

Внезапно в квадрате окна показалась высокая фигура, и они узнали в ней доктора Хористона.

— Меня беспокоит эта женщина, — продолжал он, повернувшись спиной к окну. — Как она выглядит?

— Довольно молодая, симпатичная, хорошо одета.

— Я так и думал, — пробормотал доктор. — Именно этого я и боялся. Кто-то из друзей леди Ли Гордон. Это может значительно осложнить дело. Придется принять необходимые меры…

Фраза осталась незаконченной. До Томми и Таппенс, притаившихся в кустах, долетел резкий звук захлопнувшейся двери. Затем наступила тишина.

Увлекая Таппенс за собой, Томми начал отступать в глубину сада. За стеной жимолости они наткнулись на небольшую поляну, где можно было разговаривать, не опасаясь быть услышанными.