Искатель, 1977 № 06 - страница 11
Она доверчиво и счастливо улыбнулась сквозь слезы, как улыбалась ему в дни давних встреч.
— Я же сказала тебе, а ты убежал…
— За мной гнались… — И стыдливо добавил: — Да и перетрусил…
Она благодарно взглянула ему в глаза, понимая, что значит для мужчины такое признание.
— Знаю… А после ты мог прийти?
— Her, — грустно ответил он, — меня забрали в армию.
— И это знаю… Потом мне сказали, что ты убит…
— Кто? — с изумлением спросил Сергей.
— Наши станичники, что с фронта вернулись. Я тогда чуть не удавилась с горя…
— А как же ты здесь очутилась? — тихо спросил он о главном, что его сейчас волновало больше всего.
В ответ она горько всхлипнула.
Он поцеловал ее заплаканные глаза и подумал: «Никому я тебя не отдам… Лучше сам убью…» И почувствовал, как дрогнули руки, сжимавшие это красивое лицо.
В дверь осторожно постучали.
— Отопри, — шепнула она и, подобрав с пола папаху и плеть, убежала в другую комнату.
Волох открыл дверь.
Теребя передник, у порога стояла симпатичная девушка лет семнадцати-восемнадцати с пушистой русой косой. Потупив глаза, она, по-сибирски окая, произнесла:
— Матушка послала узнать, когда обед подать прикажете.
— Пусть несет, — отозвалась из комнаты атаманша.
— Хорошо… — Девушка несмело глянула в лицо Сергея и убежала.
Комната, в которой скрылась атаманша, была спальней с широкой деревянной кроватью, на которой возвышалась пышная перина с горкой разнокалиберных подушек. Сама атаманша стояла перед задернутым занавеской окном и рассеянно перебирала пуговицы френча.
— Лена, — тихо позвал он.
Она беззащитно вздрогнула, безвольно опустила руки и снова шумно по-детски всхлипнула. Он бережно обнял ее за плечи.
— Ты что?
— Давно меня так никто не называл… Отвыкла от своего имени. — Резко повернулась, в упор глянула в глаза. — Ты меня случайно нашел?
Он отрицательно покачал головой.
— А как?
— Когда мне рассказали о Марусе-атаманше, я подумал, что ее лицо по описанию похоже на твое. Окончательно поверил, когда увидел свой короб и узнал, что он был у тебя.
Счастливая улыбка вновь озарила ее лицо. Она была настолько захвачена счастливой встречей, что совершенно не обратила внимания на его ответ. Он тоже не заметил, как проговорился. А может, сделал это умышленно…
— Как хорошо, что я не успела захватить его из Лабинской…
— Хорошо, — согласился он.
— Ты есть сильно хочешь?
— Да.
— Ой, Сережка, знал бы ты, как мне хочется самой для тебя обед сготовить!
Он промолчал, не зная, как увязать это простое желание любящей женщины с необычностью обстановки: предводительница банды и комиссар Красной Армии, и эта идиллическая сценка с приготовлением обеда…
— Давай хоть на сегодня забудем обо всем? — предложила она.
— О чем?
— О войне и обо всем другом, кроме себя.
Волох печально улыбнулся.
— Обо всем не забудешь… А ты мне еще ничего не рассказала.
— Что ж тебе рассказать, о чем?
— Хотя бы что тебя заставило стать во главе… Стать атаманом.
— Месть, — коротко ответила она. Суровые складки вновь четко обозначились в уголках рта. Сияющие счастьем глаза потемнели.
— Кому и за что ты мстишь? — устало спросил он.
— Красным! За тебя, за себя, за… — Ее лицо вновь горестно сжалось. — Потом… После… Я все тебе расскажу…
Опять послышался вкрадчивый стук в дверь.
— Обед несут…
Через порог чинно переступила попадья. За ней с огромным подносом в руках вошла та же русокосая девушка.
— Зойка, ставь кушанье! — скомандовала попадья, указывая девушке на стол своим коротеньким пухлым пальцем. И тут же униженно согнулась перед вошедшей атаманшей. — Вот, извольте, пожалуйста, Марусенька. Кушать принесла, как было сказано… Может, еще чего изволите?
— Спасибо, — вяло отозвалась атаманша. — Можешь идти… Только баню не забудь.
— Что вы! Как можно… Зойка, останешься прислуживать!
Попадья, пятясь, вышла из комнаты. Тихо прикрыла дверь.
Девушка проворно освобождала поднос.
— Ты откуда будешь? — спросил Сергей и тут же ожегся о ревнивый взгляд атаманши.
— Мы из Сибири, — тихо ответила девушка. — Весной всей семьей переехали. Голод у нас…
— Попадья тебе родственница?
— Какая там родственница! — раздраженно вмешалась в раз говор Лена. — Батрачит на нее, вот и все родство! Аль сам на куркулей не гнул спину?