Искатель, 2014 № 04 - страница 22

— А кем же вы трудитесь? — поинтересовалась Любовь Лукинична.

— Я средне-оплачиваемая личность на кафедре истории.

— Выходит, вы исторический пьяница, — рассмеялся врач. — Споил, как говорит товарищ из милиции, пол-университета. Ну и масштабы у вас.

— Что вы! Да у нас весь университет пьет. Талантливые люди!

— Неужели?! — с удивлением переспросила медичка.

— Там и без меня хватит, кому выпала честь прославить советскую науку!

— Так-с, коллега, — обратился врач к Любови Лукиничне. — Какой диагноз мы поставим работнику умственного труда? Выбор у нас небогатый. Хронический алкоголизм. Вы не возражаете? — повернулся к лаборанту.

— Нет, что вы! Сделайте одолжение.

— Ну, вот и прекрасно.

— Разрешите откланяться?

— Доброго пути.

— Будьте, — поиграл перед собой пальчиками.

— Ну и улов у вас, — блеснул очками ведущий прием и тут же обрывисто бросил. — Следующего!

Теперь возле стола стоял грузчик.

— Ну, гражданин, а у вас какие успехи на почве пьянства? — как по накатанному спросил врач.

— Ошибочно за бухарика меня приняли. Ну, что с вас возьмешь? Нет, чтобы вникнуть.

— А какие у вас претензии?

— Как какие? Я не хронический! Я временно оступившийся. Меня поддержать надо! А не топить.

— Можно я разъясню? — предложил Комлев.

— Конечно, — согласился врач.

— У этого гражданина странно как-то получается. На него пишут все. Соседи. Жена. Виноват, сожительница. Сигналы с торга. Пьет безбожно. А вот как к вам привезем, это я сужу по материалам дела, получается, что он вроде не пьющий.

— Где, где он работает? — встрепенулась Любовь Лукинична.

— В мясном ларьке, — ответил Комлев.

— Давайте посмотрим пациента, — потребовала медичка. — Подойдите ко мне. Дайте руку.

Грузчик поднял посиневшую кисть.

— Пульс учащенный, — проговорила блондинка и продолжила. — А не засучите рукав, я давление померю. — Ого! Сто восемьдесят на сто! Да он же гипертоник! — воскликнула, убирая стетоскоп.

— Может, на обследование направим? — предложил ее коллега.

— Зачем? И так ясно, что принудительное лечение ему противопоказано, — отрезала врач тоном, не терпящим возражений.

Комлев попытался настоять на своем, но Любовь Лукинична жестко произнесла:

— Знаете, товарищ! Мы вашей специфики не касаемся.

— Да, да, — поддержал ее врач. — Принудительное лечение противопоказано. Сейчас мы соответствующие бумаги оформим и забирайте.

В коридоре мясник хлопнул Комлева по плечу:

— Зря ты на меня так. Я бы уже сколько скалымил. Может, забежишь ко мне? Свежую говядинку должны подвезти.

Комлев привез лаборанта и работягу в народный суп. Это было давно не ремонтировавшееся здание. По коридорам слонялись любопытные старушки, которым там и делать было нечего. Заглянул в узкий, словно стиснутый стенами кабинет судьи:

— Я к вам. У меня два материала о направлении в лечебно-трудовой профилакторий.

— Ну, давайте, где материалы? — хмурый мужчина в пиджаке и при галстуке тяжело оторвал от стола голову.

Комлев подал папку.

— Так. Характеристики. Заключения наркологической экспертизы… — судья быстро листал бумаги.

— Можете не проверять, все на месте, — проговорил Комлев.

— Ладно, заводите своих.

Комлев позвал. Те зашли.

— Значит, больные, — судья посмотрел на работягу, перевел глаза на лаборанта и изумился: — Профессор! Ты-то как, родной, сюда лопал? Что, не мог позвонить? Не волнуйся. Что-нибудь придумаем, — произнес и глянул на работягу. — Знаешь, подожди-ка в коридорчике. Я сначала с этим гражданином разберусь.

— Да ты не шебутись на него. А со мной все нормально. Все, как надо, — сказал лаборант.

— Как нормально! Ты шутишь.

Какие уж тут шутки. Доконали меня магарычи.

Надо оклематься. Заочники вот где сидят. Я сам напросился. Ну, кинь мне годок.

— Ты и даешь, старик! Сколько живу, не было у меня такого, чтобы дружбана на отсидку…

— И корешку моему тоже дай годишко, — лаборант показал на сникшего работягу. — Мы с ним уже, как двойняшки. Не скучно будет. Вместе сядем, вместе выйдем, — хлопнул по плечу. — Просторной души человек!

— Само собой, — оживился тот.

— Эх ты, предатель… Но хотя бы отъезд-то обмоем? — стал что-то писать судья.

На следующий день Комлев в вагоне пригородного пассажирского поезда вез работягу и лаборанта. Конечный пункт — профилакторий. Состав занудливо тащился, останавливаясь на всех встречных полустанках, где из первого вагона местным жителям продавали хлеб. За окном виднелись перелески, поля, хутора, отдельные развалившиеся хаты… Лаборант рассуждал вслух: