Исповедь Джо Валачи - страница 3

Затем, 9 января, спустя почти две недели после появления информации «Ассошиейтед пресс», в итало-американской газете «Прогрессо» была опубликована передовая статья, яростно осудившая предстоящее издание «Мемуаров Валачи». Передовица стала первым камнем в массированной кампании, направленной против выхода книги в свет, и во многом определила ее характер. Автор задавал вопрос, не является ли идея распространения этой книги попыткой увековечить «преступный имидж, ассоциируемый с множеством содержащихся в показаниях Валачи итальянских имен», а потом аккуратно давал понять, что «этот имидж давно развеян миллионами добропорядочных американцев итальянского происхождения, их выдающимися достижениями в искусстве, науке, промышленности, профсоюзном движении, профессиональной деятельности, а также на государственном и религиозном поприще».

Сопровожденная соответствующим письмом, статья была разослана всем членам сената и палаты представителей. «Профессионалы» итальянского происхождения — журналисты, юристы и т. д. — сделали все, чтобы раздуть эту кампанию. Точно такой же была реакция на книгу «Итальянцы» Луиджи Барзини, члена итальянского парламента, который нарисовал далеко не идеализированный обобщенный портрет своих соотечественников, или на работу Йельского университета, поставившую под сомнение факт открытия Америки Христофором Колумбом. В случае с Валачи красной нитью проходила мысль о том, что книга очерняет итало-американцев. От имени Ордена сынов Италии в Америке П. Бинсент Ланди заявил, что иметь хороший имидж для итало-американцев это «вопрос обеспечения гражданских прав». Майкл Мусманно, член верховного суда штата Пенсильвания, добавил в общий котел еще один аргумент. По его мнению, книга сделала бы Валачи миллионером. При этом он, однако, не потрудился объяснить, каким образом Валачи мог бы насладиться своим гипотетическим богатством, имея пожизненное заключение и разрешение тратить не более 25 долларов в месяц.

Многие из этих опасений были, безусловно, обоснованны, но, с другой стороны, в некоторой части протестов просматривалась явная заинтересованность. Самыми громкими были голоса тех, кто через некоторое время стоял у истоков создания Америко-итальянского совета по борьбе с диффамацией, исполком которого впоследствии был до краев заполнен родственниками и близкими членов «Коза ностры». Одним из них был председатель профсоюза булочников Дэниел Дж. Мотто, недавно приговоренный к тюремному заключению как активный участник попытки проникновения в административные структуры Нью-Йорка. Лучше всех ответил на все эти выпады сам Валачи, узнавший о развернутой против него кампании. «Чего они разорались? — спросил он меня. — Я пишу не об итальянцах, а о мафиози».

Мои друзья в Министерстве юстиции уверили меня, что беспокоиться не о чем — такие протесты неизменны при возбуждении уголовного дела против лиц итальянского происхождения. Уже в январе мне довелось убедиться, что ситуация может стать угрожающей. Однажды в субботу, когда я работал с Валачи в тюрьме округа Колумбия, мне неожиданно позвонил Розенталь и попросил как можно скорее приехать к нему. При встрече он сказал: «У нас неприятности», и показал мне кипу писем от членов Конгресса США на имя генерального прокурора Катценбаха, причем все они были связаны с публикацией в «Прогрессо». Некоторые письма были агрессивны, другие — нет. Уважаемый всеми сенатор от штата Род-Айленд Джон Пасторе, например, просто просил предоставить ему информацию для составления взвешенных ответов на письма, связанные с этой газетной статьей.

Розенталь попросил ему набросать ответ на все эти послания. Я помог. Мой главный аргумент заключался в том, что рукопись Валачи представляет собой уникальный социальный документ по определенному периоду истории США, что это — не описание быта конкретной этнической группы, а скорее история жизни одного человека. Кроме того, как тонко подметил в своем исследовании «Организованная преступность в Америке» Гэс Тайлер, один из ведущих американских социологов, организованная преступность не является «продуктом итальянцев, евреев или пуэрториканцев, хотя и охватывает представителей и этих, и других этнических групп. Организованная преступность есть продукт нашей национальной культуры».