Исповедь о женской тюрьме - страница 2

Хотя назвать общество, оставшееся снаружи, цивилизованным, можно было с натяжкой. Мне «посчастливилось» прожить детство и юность в девяностые годы в Крыму. Странное было время. Вечером из дома никто из законопослушных граждан не выходил, стрельба была обычным явлением, а по утрам все обсуждали, где и чей труп нашли со странным равнодушием и порой злорадством. Люди, злые от безденежья и постоянного страха, не подали бы руки на улице, а вопли о помощи расценивались, как сигнал к бегству.

В тот же год, когда я приехала в Одессу, мне показалось, что я попала в другую страну, а не в город, находящийся на том же самом черном море, что и Крым. Жители улыбались, без страха разговаривали с прохожими на улице. Девчонки прыгали в машину к незнакомцам, не опасаясь, что их выкинут за городом через час. Меня считали деревенщиной и смеялись над моими страхами, не в силах поверить в бандитов и прочую ерунду, которой нет места в современном цивилизованном мире.

Привыкшая к беззаконию на свободе, я, конечно, не рассчитывала, что с арестантами будут обращаться, соблюдая законы и учитывая их права. Не так уж меня удивили бесчеловечность и равнодушие людей. Когда меня втолкнули в камеру предварительного заключения, я даже не сомневалась, что будет плохо.

Условия содержания в Симферопольском райотделе были голые оштукатуренные стены. Меблировку данного помещения составляли вмурованные в стену деревянные скамьи, шириной сантиметров сорок, может, даже у же, роль спинки у которых выполняла стена. Всё! Там даже не горела лампочка и стояла кромешная тьма! Это был просто бетонный колодец, а на улице стоял январь. Температура воздуха в тот год опустилась до минус десяти. Не могу сказать точно, какая температура была в этом помещении, но думаю что-то около плюс десяти. Пальцы были постоянно замерзшие, холод добирался до костей, и меня все время трясло мелкой дрожью. Так как из дома я вышла весьма легко одетой (на мне было тонкое шерстяное пальто, под ним джинсы и тонкий свитер), то согреться не представлялось никакой возможности.

Холод был неописуемый, хоть я и пыталась размяться. Но когда ты сидишь в темноте в колодце, никакие приседания не спасут. Я вставала и прыгала на месте, но как только опускалась на скамейку, вновь ощущала дрожь. Из носа текло, ощущение было, будто я вот-вот свалюсь с температурой. От непрерывного холода ломило всё тело. Я снимала ботинки и руками старалась согреть ноги. На время это помогало.

Тьма была страшна, но человек, наверное, не может страдать от всего и сразу. Его организм выбирает, что для него важнее в данный момент, поэтому я могла думать только о том, чтобы согреться. Ни о чем еще в своей жизни я так не мечтала, как о теплых носках и пуховике. Холод на поверку оказался самой страшной пыткой.

Никакой еды и воды. Возможно, если бы я попросила стакан воды, мне бы его милостиво предоставили, но вряд ли холодная вода благоприятно бы на меня подействовала. Так как в районное отделение попадали люди краткосрочно, то, естественно, ни о какой еде и речи быть не могло. Голодные милиционеры давились бутербродами, а проблемы с питанием задержанных их волновали меньше всего.

Я провела три самых страшных дня в своей жизни. В ужасном холоде, голоде и кромешной тьме. В туалет выводили два раза в сутки, утром и вечером. Как собаку на прогулку выводит заботливый хозяин. Возможно, если бы я просилась, меня выводили бы чаще, но я стеснялась. Просто не могла себе представить, как буду тарабанить в железную дверь и орать: «Эй, начальник! Мне отлить надо», как делали мои соседи-мужчины. Вокруг были одни мужчины, и говорить им о своих физиологических проблемах, я не могла. Поэтому терпела до самого вечера. Спасало отсутствие жидкости и то, что большую часть времени я сидела.

Во время моего пребывания в райотделе меня несколько сострадания. Мои руки тряслись от холода, и согреться я не могла даже в ее теплом и уютном кабинете, а она попивала чаек с печенюшкой и просто выполняла свою работу. По всему было видно, что работа эта ей осточертела, и она хочет избавиться от меня как можно скорей. Почему простые люди не проявляют человечности? Они могут без устали говорить о гуманности и справедливости, охранять бездомных собак и плакать при просмотре передачи «Жди меня». Но те же самые люди бывают удивительно равнодушны и слепы, когда требуется проявить сострадание в рядовой ситуации у них под носом. Я верю, что люди получают то, что отдали. Думаю девушка не исключение.