Истории без любви - страница 66

— А вы не стесняйтесь, батенька. Мы с вами не в гостях находимся, где необходимо комплименты хозяевам говорить. Так что режьте правду-матку. Честно.

— Если честно...

Слушал заслуженный ученый молодого инженера внимательно, не перебивал. Делал пометки в блокноте. Согласно кивал. А когда тот кончил, неожиданно оказал:

— Инженер вы опытный. Привыкли к размаху. Не будете ли тосковать по производству? Вам жилье необходимо, нам — толковый специалист, такой, как вы. Но чтоб работать с душой. Все мысли — делу. Согласны?

— Разрешите подумать?

— Думайте до утра. Завтра чтоб заявление лежало на столе.

Час спустя они стояли с Володей Патоном у входа в институт. И тот с удивлением спрашивал: «Что ты отцу наговорил? Он меня вызвал, просил тебя разыскать и передать, что ты можешь получить ордер на квартиру в новом доме...»

Через день на совещании у директора Института электросварки новый начальник мастерских услышал из уст Патона-старшего обращенное персонально к нему «надо». Потом это краткое слово, повторенное многократно устно или в виде записок и распоряжений академика, словно слилось в единую мощную лавину.

Асаянц перестраивал технологический цикл мастерских, менял изношенное оборудование. Лимиты жесткие. За каждый новый токарный или фрезерный станок директора крупных заводов упорно сражались на «самом верху». Но патоновскому институту даже при таких скудных послевоенных нормах в оборудовании не отказывали.

...Давно уже хозяйство Асаянца не напоминало те полукустарные мастерские, которые он увидел в первый раз весной сорок шестого года. Да и назывались они теперь более солидно и точно: ЭПО — экспериментально-производственный отдел. Но разве дело в названии?

Не раз и не два отсидел уже Григорий Багратович за банкетными столами, когда отмечалась удачная защита кандидатской, а то и докторской диссертаций, присуждение Госпремии. Всякий раз виновник торжества обязательно произносил благодарственный тост, обращенный к нему, Асаянцу, «магу и кудеснику, без которого не могли бы собраться за этим столом». И все аплодировали искренне и горячо, потому что знали: без его усилий ни один замысел исследователей не получил бы столь быстрого воплощения в металле. Что греха таить, слова эти были маслом по сердцу. Любому человеку приятно, когда его хвалят, ценят, любят. Но они же порождали и какое-то неведомое до той поры чувство неудовлетворенности. Люди были заняты творчеством, а он лишь воплощением их замыслов. Нет, он не был «на подхвате», он честно работал, загораясь новой машиной, установкой, подсказывая, советуя, деликатно подправляя. Постоянная интенсивная работа над новой техникой развила у него своеобразное видение скрытых возможностей любой машины или установки, породила достаточно своих мыслей и соображений. Вся атмосфера Института электросварки, пропитанная разрядами вечного, напряженного поиска, способствовала тому, побуждая людей к техническому творчеству. Но когда в доверительном разговоре Асаянц попросил Евгения Оскаровича перевести его на исследовательскую работу, то услышал категоричное «нет».

— Вы отменный организатор производства, батенька, — назидательно выговаривал ему Патон-старший. — Я вас знаю, вы за лабораторным столом или кульманом и дня не проживете, затоскуете. На своем месте вы гораздо больше пользы принесете и себе, и, главное, институту. Ради чего вы готовы засесть за диссертацию? Ради диплома — некоего свидетельства о том, что вы умный? Но мы все прекрасно видим, что вы умница. А главное, это знаете вы сами. Лучше мы вам персональный оклад установим. Это будет справедливо во всех отношениях. А вам надо...

Вновь последовал шквал указаний и предложений. Но что было необходимо в дальнейшей деятельности, Асаянц уже знал и без академика. Все уязвимые места своего хозяйства он видел лучше, чем кто-либо другой. И первым забил тревогу.

Институт в пятидесятые годы стремительно разрастался. Экспериментально-производственный отдел уже с трудом справлялся с теми заказами, которые из лаборатории и ОКБ поступали к ним в чертежах. И под этим обвалом новых замыслов, идей экспериментально-производственный отдел вполне мог оказаться погребенным, если не сегодня, то уж завтра наверняка. Производственная база примерно в три раза отставала от потребностей Института электросварки, все набирающего темпы.