История экономической мысли. Лекции в Лондонской школе экономики - страница 4

интересно и основательно. Его лекции являются образчиком точности, яркости и красоты

изложения. Однако это всего лишь лекции —они ограничены манерой изложения, временными

рамками и языковым стилем, в них опущено немало содержательной информации и подробностей.

Если бы Роббинс писал трактат, он написал бы совсем другой текст, хотя лекции в некоторой мере

представляют его мнение по тем вопросам, которые он освещает.

Из лекций Роббинса можно многое узнать об истории экономической мысли. Хотя они, возможно,

и не лучшее пособие для человека, только начинающего знакомиться с этой областью, это все

равно полезное и интересное чтение. Наибольшую ценность лекции имеют для тех, кому ин-

тересен либо Роббинс сам по себе, либо его манера преподавать историю экономической мысли и

его интерпретация различных спорных вопросов.

История экономической мысли не пишет себя сама. Экономика, развитие экономической мысли и

экономической науки как профессиональной дисциплины, равно как и рассказ об истории этого

развития, являются социально творимыми артефактами, поэтому читателю будет интересно

узнать, как творил историю экономической мысли Роббинс.

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

В первой лекции Роббинс рассказывает о своем предмете и о том, как он планирует его излагать.

Роббинс считает, что история экономической мысли может быть полезна как для понимания того,

что происходит в современном мире, так и для понимания интеллигентной беседы на

экономические темы. Хотя история естественных наук не слишком важна для понимания

современной физики и биологии, об экономической науке нельзя сказать того же. «Современные

институты и современное мышление пронизаны наследием прошлого, и знать, как родилась та или

иная идея, какие перипетии она претерпела, внутренне, в ходе развития предмета, и внешне, в

смысле влияния, оказанного ей на теории об обществе, как она изменилась сегодня, какой смысл

имеет в ежедневном общении»,—все это важно для того, чтобы иметь глубокое, а не

поверхностное понимание происходящего. В связи с этим Роббинс весьма к месту использует

цитаты из Марка Паттисона и Джона Мейнарда Кейнса: «Я бы настаивал, что современные идеи в

области экономического анализа сложно понять, не имея некоторого понимания о том, как они

развивались»,—говорит он. Один из примеров, которые приводит Роббинс, это политика laissez-

faire, и в нескольких своих публикациях, особенно в «Теории экономической политики в

английской классической политической экономии», он существенно расширяет наше понимание

основ экономической роли правительства. Если бы те, кто сегодня спорят об этой политике, были

лучше ознакомлены с фактами, которые приводит Роббинс в своей работе, их дискурс был бы куда

глубже и утонченнее, и меньше страдал бы от идеологических манипуляций, чем теперь. Нужно

понимать, что глубокий дискурс не предполагает изначальных допущений относительно того, чьи

интересы имеют больший вес в правительственной политике; он просто проясняет природу

изменений политики.

Далее Роббинс рассказывает о том, как будет излагать свой предмет. Он отстаивает широкий

подход, рекомендуя избегать крайностей: не выдавать экономические идеи за побочный продукт

современных социоэкономических условий, но и не обращаться с ними как с единственными

примерами чистой теории. В качестве примера такого подхода Роббинс приводит Давида Рикардо,

идеи которого стимулировали насущные проблемы его времени, но который

ВВЕДЕНИЕ

рассматривал их как чисто абстрактную теорию, «теорию, более чистую и более отстраненную от

окружающей действительности, чем у любого другого экономиста, не считая современных

математических экономистов». Роббинс также следует широкому, или эклектическому, подходу к

организации своего курса: «Я пойду своим путем — иногда буду говорить о доктрине, иногда о

людях, иногда о периодах». В том же, что касается возможности ученого «беспристрастно