История Италии. Том II - страница 32

. Эта вера, передававшаяся патриотами от поколения к поколению, станет той силой, которая, преодолевая извечный партикуляризм, отныне будет связывать многих итальянцев в различных частях страны сознанием их национальной общности.

События 90-х годов показали, сколь велики потенциал энергии и способность к борьбе, которые таило в себе итальянское крестьянство. По существу 1799 г. стал годом невиданного в истории Италии всеобщего крестьянского восстания, которое из-за отчужденности итальянской буржуазии от крестьянства обрушилось всей силой на республиканцев. Этот разрыв между крестьянскими массами и буржуазной демократией, выдвинувшейся в те годы в авангард патриотического движения, разрыв, придавший такой драматизм первому десятилетию борьбы за национальное освобождение и объединение Италии, обнаружит себя и в последующие десятилетия как важнейший отрицательный фактор, тормозящий и ослабляющий движение за объединение.

С воцарением реакции народным массам, и прежде всего крестьянам, связывавшим с изгнанием французов и возвращением государей надежды на смягчение феодального и налогового гнета, пришлось испытать глубокое разочарование. Особенно сильным оно было на Юге. Здесь социальное движение масс не прекращалось. Положение, создавшееся в ряде районов, особенно в Апулии, современники определяли как «анархию». Захваты земель, мятежи, отказ от уплаты налогов, неподчинение властям, грабежи и нападения на имущих широко распространились и в Калабрии, и в Апулии. В Калабрии крестьяне отказывались платить налоги, даже уменьшенные Руффо. Попытки начать сбор налогов вызывали вспышки восстаний: низы считали, что, оказав поддержку королю, они заслужили освобождение от фискального гнета[118]. Настроения широких народных масс Юга ярко выразили те крестьяне из селения Анверса в Абруццах, которые при попытке властей заставить их платить налоги взялись за оружие и заявили, что не желают признавать тех, кто стоит над ними, и хотят управлять сами[119]. Крестьянам неаполитанской деревни снова пришлось испытать на себе жестокость расправ карательных отрядов — на этот раз посланных уже не французами и республиканцами, а «добрым» королем из Неаполя. Иллюзиям масс был нанесен тяжелый удар.

Не легче было положение низов и в других частях Италии, особенно на Севере, где население в полной мере испытало на себе гнет новой австро-русской оккупации. Пьемонт был ограблен на 150 млн. франков, Ломбардии за этот срок причинен больший ущерб, чем за три года французского господства[120]. Население провинции Павия, той самой, которая первой восстала против французов в 1796 г., теперь слало в Вену протестующую петицию (составленную, по-видимому, представителями имущих слоев), в которой говорилось: «Метод реквизиций, применяемый австро-русскими войсками, — это бич сельского хозяйства, торговли и всякой военной дисциплины. Реквизиции пожирают за год то, чего хватило бы для содержания армии в течение четырех лет; они поглощают доходы от земли за десять лет, расшатывают и разрушают армию, сеют во всех сферах управления замешательство, раздоры, произвол, беспорядок, недовольство — пагубные источники еще худших бед»[121]. Когда спустя год после вторжения австрийцев начался новый этап французского завоевания Италии, население, уставшее от войн, грабежей и смены властей, не оказало французам никакого сопротивления.

Австрийская оккупация итальянских земель продолжалась 13 месяцев. Летом 1800 г. армия под командованием Бонапарта (теперь уже первого консула и фактического диктатора Франции) снова вторглась в Северную Италию, разгромила в нескольких сражениях австрийцев, лишившихся поддержки русских войск (последние были ранее отозваны из Италии Павлом I, порвавшим с антифранцузской коалицией), и овладела Пьемонтом, Лигурией и Ломбардией. Осенью была захвачена Тоскана, а затем и часть Венецианской области; французская армия установила также свой контроль над адриатическим побережьем Неаполитанского королевства. В последующие несколько лет Бонапарт не раз менял территориальное и политическое устройство Италии. Пьемонт, Парма, о. Эльба вскоре отошли к Франции. Тоскана превращалась в призрачное королевство Этрурию, всецело зависевшее от французов, а восстановленные Лигурийская и Цизальпинская республики обладали еще более иллюзорной самостоятельностью, чем в конце 90-х годов. В 1802 г. Цизальпинская республика была переименована в Итальянскую, а ее президентом стал сам Бонапарт.