История Италии. Том II - страница 53

В петиции, ранее направленной парламенту, крестьяне жаловались на то, что в результате раздела домениальных земель «немногие собственники обогатились на нищете множества несчастных». Поэтому крестьяне требовали восстановления сервитутных прав на бывших общинных землях, перешедших уже в частную собственность местных крупных землевладельцев. Парламент, руководствовавшийся стремлениями собственников, и прежде всего земельной буржуазии (в чьих интересах он декретирует в начале 1821 г. сокращение на ⅙ поземельного налога[181]), разумеется, не мог удовлетворить эти требования деревенской бедноты. Тогда в конце декабря 1820 г. началось широкое движение крестьян, приступивших к занятию бывших общинных земель.

Во многих селениях округа Валло крестьяне, сломав изгороди, установленные местными баронами на захваченных ими общинных угодьях, начали обрабатывать землю, производить посев, пасти скот. Движение охватило много селений и деревень, в нем участвовали тысячи людей. Было отмечено, что занятие общинных земель сопровождалось постоянными возгласами крестьян: «Да здравствует конституция!»[182] Этот факт красноречиво свидетельствовал о том, что даже в конце 1820 — начале 1821 г. по крайней мере часть крестьянства относилась все еще доброжелательно к конституционному режиму и надеялась, что новое правительство отнесется положительно к его требованиям.

В течение января и февраля крестьянское движение продолжало расширяться. Посланцы крестьян из округа Валло направлялись в соседние селения, призывая последовать их примеру. Захваты земель начались в соседней провинции Принчипато Ультериоре[183]. В районах, охваченных крестьянскими выступлениями, создалось весьма напряженное положение. Как сообщали местные Бласти, земельные собственники были «объяты паническим страхом» и потому не осмеливались возбуждать судебные процессы против крестьян или требовать их ареста. Такое настроение землевладельцев, по-видимому, повлияло на позицию карбонариев. Так, например, в Эболи, где крестьяне также готовились к захвату общинных земель, в карбонарской организации возобладало мнение отказаться от участия в подобных действиях[184].

Мюратистское правительство и двор настаивали на принятии самых решительных мер против покушений крестьян на частную собственность, предлагая применить против них регулярные войска. Однако парламент — и это оказалось максимумом того, на что он оказался способным в крестьянском вопросе, — занял более сдержанную, примирительную позицию перед лицом социальных выступлений неаполитанских деревенских масс. Отвергнув предложение министра юстиции о применении силы и полицейских репрессий для усмирения крестьян и вместе с тем осудив акты захвата общинных земель, парламент предписал властям разрешить конфликт мирным путем в рамках закона, одновременно пообещав, что все претензии крестьян будут рассмотрены властями, которые вынесут в законном порядке справедливое решение. Но, обратившись к крестьянству с призывом к успокоению и вселив в него надежду на возможность удовлетворения его требований, парламент тотчас же поспешил принять акт, призванный продемонстрировать его верность интересам буржуазных собственников. Отменив в конце декабря некоторые второстепенные налоги с коммун (что создавало видимость облегчения положения низов), парламент 26 января продлил на 1821 год срок действия законов о разделе бывших феодальных и церковных доменов[185].

Это решение, принятое в соответствии с многочисленными петициями буржуазии и не вносившее никаких принципиальных новшеств в старый порядок раздела домениальных земель (приносивший на практике выгоды преимущественно провинциальным буржуа), находилось в явном противоречии с требованиями, сформулированными крестьянами в ходе движения за возврат общинных угодий. Очевидно, что такая политика парламента должна была породить глубокое разочарование крестьянства и равнодушие к судьбам конституционного строя.

Между тем отношения между стоявшими у власти мюратистами и раздраженными их бездействием карбонариями продолжали постоянно обостряться. Однако, сорвав всякие планы исправления в более умеренном духе испанской конституции и введения второй, аристократической палаты (что, как полагали умеренные элементы, могло бы примирить короля Фердинанда и великие державы с неаполитанским конституционным режимом), карбонарии со своей стороны не смогли добиться перелома в пассивной политике правительства и навязать ему свой курс на радикализацию революции. Излишняя доверчивость властей и парламента, поверивших обещанию короля отстаивать интересы конституционного режима перед великими державами, позволила Фердинанду I в середине декабря 1820 г. беспрепятственно покинуть Неаполь и затем отречься от ненавистной ему конституции. Это дало решительный козырь в руки австрийского канцлера Меттерниха, главного организатора интервенции против неаполитанской революции. На конгрессе Священного союза в Лайбахе он добился предоставления Австрии права подавить революцию в Неаполе. В марте 1821 г. австрийские войска вторглись в Неаполитанское королевство. Народные массы, не получившие за девять месяцев существования конституционного строя никаких веских доказательств заботы властей об их интересах, отнеслись с безразличием к судьбе нового режима и не оказали никакой помощи конституционным войскам, которые обнаружили плохую подготовленность к войне и не смогли дать отпор австрийской армии. 23 марта австрийцы заняли Неаполь, где была восстановлена абсолютистская власть монархии Бурбонов.