История Консульства и Империи. Книга I. Консульство - страница 14

Однако эти два человека, которые, несмотря на инстинктивное отвращение друг к другу, успели сойтись на мгновение и создать 18-е брюмера, должны были сблизиться еще раз для составления конституции.

Молва о ссоре расшевелила законодательные комиссии, и они принялись за дело; отвергнуть хоть одну из идей законодателя значит огорчить его настолько же, как если бы пришлось отвергнуть их все. Но важность дела требовала, чтобы проект Сийеса был принят только за основу новой конституции. Сийес мало-помалу успокоился, а генерал Бонапарт, видя, что законодательные комиссии решительно начали работать, сам заметно смягчился. Этой минутой воспользовались примирители, чтобы снова попытаться сблизить противников.

Произошло новое свидание между Сийесом и Бонапартом в присутствии де Ла Мерта, Редерера и Талейрана.

На этот раз собеседники были спокойнее и более расположены выслушать друг друга. Вместо того чтобы показывать обоюдное неудовольствие, они, напротив, старались сблизиться и продемонстрировать сходство образа мыслей. Предмет разговора составляли настоящее положение Франции, недостатки предшествовавших конституций и предосторожности, которые нужно принять в новой конституции, чтобы предупредить беспорядки прежнего времени.

Оба противника расстались удовлетворенными, с обещанием созвать законодательные отделения, чтобы обсудить, принять или изменить их предложения, и таким образом наконец избавиться от временной формы правления, которая начинала всем надоедать.

Итак, Сийес был уверен, что за исключением его великого электора и некоторых прав Сената конституция его будет принята вполне.

В течение следующих десяти дней (с 20 ноября до

1 декабря) отделения закончили проект. Бонапарт созвал их к себе. На первом же заседании Сийес изложил свой план с силой мысли и слова, которая произвела на всех присутствующих глубокое впечатление.

«Все это прекрасно и глубокомысленно, — сказал Бонапарт, — но есть некоторые пункты, требующие внимательного рассмотрения. Займемся ими по порядку».

Работа продолжалась несколько заседаний. Наконец согласились на следующие положения.

Списки выборных были одобрены. Решили, что из списков будут избираемы только те чиновники, которых обозначит конституция. Согласно второму положению, вместо того чтобы отложить обновление списков на десять лет, как предлагал Сийес, было предложено совершить его в течение года. Вместо ежегодной ревизии была принята трехгодичная.

Потом перешли к организации власти. Правило Сийеса: «Доверие должно исходить снизу, а власть — свыше», — имело полный успех. Но Сенат подвергся значительному уменьшению своих прав; он мог выбирать сенатора не иначе, как из трех кандидатов, из которых один был назначаем консулами, другой Законодательным корпусом, а третий Трибуналом. Что касается Государственного

2 Консульство совета, то он, как часть исполнительной власти, ею и должен был избираться. Безгласный Законодательный корпус, по желанию Сийеса, должен был выслушивать трех трибунов и потом, без дальнейших прений, произносить приговор предложениям правительства.

Один Трибунал имел право публично рассуждать о законах; но его приговор, даже отрицательный, не мешал закону оставаться законом, если Законодательный корпус его принял. Трибунал не имел права сам вносить предложения, но он мог изъявлять желание, кроме того, он принимал прошения и рассылал их в те ведомства, которых они касались.

До сих пор план Сийеса был принят вполне, за исключением некоторых ограничений власти Сената. Но план этот подвергся значительным изменениям при организации исполнительной власти. В этом пункте генерал Бонапарт оказался непреклонным. Сийесу было уже известно, что эта часть его плана будет отвергнута, однако его попросили изложить ее. И он в присутствии соединенных комиссий еще раз предложил учреждение великого электора.

Бонапарт подверг предложение едкой критике. Он наговорил много колкого и умного по поводу пышной праздности великого электора, и сарказм его был извинителен. Весьма естественно, что, имея в виду преобразование расстроенного общества, усмирение кровавых бунтов, победы над врагами, он желал сохранить возможность использовать весь свой гений. Но если в эти первые дни Консульства, когда еще столь многое надлежало совершить, он был прав, не дозволив сковать свои дарования, то впоследствии благородный изгнанник Святой Елены, верно, сожалел о том, что ему была дана свобода употреблять их без меры.