История Консульства и Империи. Книга I. Консульство - страница 29

Итак, ответ, хотя и был выражен пристойным образом, давал мало надежды на согласие, потому что подчинял действия державы, готовой обратить внимание на слова мира, действиям другой державы, решившей не слушать никаких предложений. Однако Бонапарт велел еще раз ответить, что предложения, сделанные им Англии, доказывают его желание основать общий мир, и хотя он мало надеется на общие переговоры всех воюющих держав, потому что Англия решительно не хочет мира, но в то же время он допускает чистосердечие предложений Австрии и потому ждет назначения места, где можно провести переговоры.

Австрия объявила, что если расположение французского кабинета действительно таково, то она обратится к союзникам, но, не посоветовавшись с ними, не может дать никакого решительного ответа. Это значило отсрочить переговоры на неопределенное время.

Питт между тем успел добиться огромных денежных средств, около тысячи ста миллионов (почти вдвое больше всего бюджета Франции в то время), позволения предоставить пособие Австрии и южногерманским владениям, значительного увеличения подоходного налога, который и без того уже давал сто восемьдесят миллионов в год, нового приостановления НаЬеаз согриз и, наконец, важнейшей меры — присоединения Ирландии.

Но в Англии все были глубоко потрясены основательными и красноречивыми возражениями оппозиции, во всей Европе рассудительные люди были поражены несправедливыми действиями Англии против Франции, и скоро, когда к правоте присоединилась победа, Питту пришлось горьким унижением заплатить за свою хвастливую политику в отношении Первого консула.

В этих важных обстоятельствах Первый консул вздумал извлечь из прусского двора всю пользу, какую можно было ожидать от него в то время. Водворить мир между такими могучими противниками прусский двор мог бы только вооруженным посредничеством; эта роль была возможной, но не согласовалась с видами молодого короля, занимавшегося восстановлением своей казны и армии, между тем как вокруг него истощались последние силы. Он уже взялся было выяснить расположение воюющих держав, но нашел их столь далекими от желаемой цели, что отказался от всякого посредничества.

К тому же у прусского кабинета были свои корыстолюбивые виды. Было бы неплохо, чтобы Франция изнурила Австрию и себя продолжительной борьбой, но при этом отказалась от рейнской линии, чтобы она довольствовалась Бельгией и Люксембургом и не требовала рейнских провинций. Прусский кабинет давал Первому консулу настоятельные советы, говоря, что Франция и Пруссия лучше будут между собой ладить, если не станут слишком близкими соседями, и что европейские кабинеты, избавленные этой умеренностью от всякого опасения, легче склонятся к миру. Но, несмотря на осторожность, с которой Первый консул объяснялся в этом деле, было очень мало надежды склонить его на такую жертву, а прусский кабинет находил, что иначе мир для него не слишком выгоден, чтобы особенно о нем хлопотать. Итак, Пруссия давала множество советов наставническим, дружеским тоном, но не действовала.

Однако же прусский кабинет мог очень пригодиться, чтобы поддержать нейтралитет в Северной Германии, побудить большее число немецких владетелей принять тот же нейтралитет и совершенно отделить Павла I от коалиции. Русский император с каждым днем все более негодовал на Австрию и Англию; он открыто говорил, что принудит Австрию возвратить итальянским владетелям престолы, которые она покорила, а Англию — отдать Мальтийскому ордену Мальту: он чувствовал к этому рыцарскому ордену особенную привязанность и принял звание гроссмейстера. Павел I осуждал прием, который встретило предложение Первого консула в Вене и в Лондоне, и в своих откровенных разговорах с Пруссией дал понять, что очень желал бы подобных предложений с ее стороны. Пруссия, узнав все эти подробности, передала их французскому кабинету, который принял их к сведению.

До открытия похода, ибо уже наступала пора военных действий, Первый консул 5 марта вызвал к себе прусского министра Сандоза и имел с ним полное объяснение. Перечислив подробно всё, что он сделал для восстановления мира, и все нанесенные ему обиды и непреодолимые препятствия, Бонапарт изложил свои приготовления и, не открывая глубоких соображений, дал, однако же, прусскому министру заметить значительность средств, которыми еще владела Франция; потом объявил ему, что, полагаясь на Пруссию, он ждет от нее новых усилий к сближению воюющих держав. Не надеясь на общий мир, которого трудно желать до новой кампании, он ожидает от короля Фридриха-Вильгельма две услуги.